Тим

В ворохе свалившейся за эти дни информации оказались и положительные моменты да ещё какие. Лейтенант Ева Морсис подробно разъяснила, что значит пройти сеанс в боксе восстановления. Тим и сам видел изменения. От шрамов, коих на теле было изрядное количество, не осталось и следа. Оказалось, зрение может быть острей, а слух более чутким. Но главный сюрприз преподнёс собственный, как выражались медики, позвоночный столб. По поводу спины Тиму ещё на своём крейсере рассказывал лекарь, говорил и о боксе восстановления. Не поняв, о чём речь, Тим вообще пропустил тот разговор мимо ушей, но сейчас осознал, насколько удачно для него всё сложилось.

Тим уже вставал, ходил и по боксу, и уже не раз выходил на магистраль. Было невероятно радостно, но вместе с тем и непривычно смотреть по сторонам с более высокого ракурса. Ева объяснила, что препятствий для роста больше нет, и в течение ближайших месяцев он увидит, что именно в плане роста заложили в него папа и мама.

Над Тимом довлели противоречивые чувства. С одной стороны, печаль от того, что происходит вокруг, с другой, искренняя радость от произошедшего с ним лично.

Сегодня случилось вообще знаковое событие. Совершенно случайно узнал от Евы, что три часа в сутки их крейсер посредством захваченного в системе ретранслятора подключается к Галаксу, и капитан позволил экипажу пользоваться сетью.

Тим просил ручник у Евы, и, хоть та не желала слышать, что сеанс он оплатит после, всё же удалось её уговорить.

Свой номер идентификатора вводил дрожащими от волнения пальцами. Связаться напрямую не удалось, но Тим получил сообщение от Вейта, из которого узнал, что Дарьял, развернул кипучую деятельность и сумел разыскать почти дюжину Виронцев. Девять из них уже выкуплены, по остальным идёт работа. Вейт не перечислил имён, и Тим не знал, есть ли среди них его мать, но даже без этого новость была самой блестящей, самой лучшей за последние годы. Главным же в сообщении оказалась сноска, где Вейт сообщил, что имеется зацепка по интересующему его человеку.

Новость, что есть информация о виновнике их бед, встретил спокойно. Порой казалось, что ненависть утратила остроту и злобу, но, вспомнив прошлое, понял, что нет.

В конечном итоге, рассудив, что всё идет в неплохом для него свете, а сделанный им задел сработал и теперь у него есть дом, где ему всегда будут рады, Тим, отбросив мысли о виновнике их бед, вернулся в благодушное состояние.

Именно в нём его и застал пожилой майор Артар, который, как оказалось, и являлся здесь главным. Присев рядом, майор взял его левую руку и принялся водить пальцем по запястью. Даже пару раз ущипнул кожу. Зная, кто перед ним, Тим не одёргивал руку, позволив сделать необходимые манипуляции.

— Ты запястье на этой руке травмировал? — задал он наконец вопрос.

— Когда?

— Вообще.

— Ушибы были, может, растяжение, — морща лоб, напряг Тим память, — ничего серьёзного точно не было. Что-то не так?

— Ручник на какой руке носишь? — не ответив, задал майор следующий вопрос, — кстати, где он?

— На правой, — ответил Тим, — выбросил после электромагнитного удара.

— Кроме ручника на этой руке носил чего, браслет, может, или стяжки?

— Связывали несколько раз, крепко, руки потом долго болели, — ответил Тим.

Сам же сразу вспомнил про неработающий ручник, взятый в доме скупщика. Только его он надевал на левую руку, а больше ничего и никогда. И хоть тот бесследно исчез, майору Тим спокойно солгал. Сделал это буднично и без колебаний, зачем, не понял и сам. Может, из-за недобрых взглядов, которыми при каждой встрече награждал его майор, может, из-за резкого тона. Как бы там ни было, но откровенничать с этим человеком Тим не хотел, тем более причину своего странного интереса майор не обозначил.

Перед тем, как уйти, он сообщил Тиму, что в ближайшие две недели его переправят с крейсера. На закономерный вопрос майор привычно не ответил.

Проводив его взглядом и с головой уйдя в размышления, Тим, глядя в потолок, неподвижно лежал на койке. Думал о многом. О том, что гурты его экипажа, с которыми последние месяцы делил солдатский быт, не вошли в число высадившегося на Сурию авангарда. Оценив свою реакцию на эту информацию, признал, что новость вызвала в нём искреннюю радость. Также признал, что, несмотря на боль, которую они ему причинили, он чувствует по отношению к своему отделению если не родство, то как минимум привязанность.

Думал и о самых дорогих и близких людях во вселенной, о поселенцах Вирона. Ещё раз испытал чувство эйфории от новости, что их поиск активно ведётся и даёт результаты.

Радовался, что Дарьял, получив статус вольного, с умом использует накопленный Тимом ресурс. Смаковал слова майора, что Тиму как минимум три месяца запрещены нагрузки, а на время реабилитации, как правило, списывают на поверхность. Конечно, при желании, а Тим желал, ещё как желал. Сам факт, что есть, куда вернуться, где примут и будут рады, так сильно грел душу, что только одно это стоило всех перенесённых им тягот.