Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери

Было довольно странно: эпизод с Большой Мардж изначально входил в сценарий, и мы много обсуждали, как его решить. Кто-то даже предложил вообще от него отказаться: пусть Пол просто закричит, и это будет воспринято как шутка. Забавно, что когда я смотрю этот эпизод, находясь среди зрителей, они всегда смеются здесь больше всего. Можно даже сказать, что именно эта сцена придает фильму драйв: она по-настоящему захватывает зрителей, и самое страшное в том, что я чуть не вырезал оттуда самое главное. Это же был просто спецэффект — именно подобные вещи летят за борт первыми.

Я полностью делал раскадровку «Винсента» и почти половину раскадровки «Франкенвини», остальное пришлось на долю моего друга. На съемках «Пи-Ви» для этой работы мне выделили специального человека. От фильма к фильму раскадровки становилось все меньше и меньше, я стал ограничиваться лишь обработкой каких-то маленьких кусочков. Когда я снимал «Пи-Ви», свой первый фильм, меня просили представить перечень кадров, которые я смог бы снять за день. Это мне понравилось. Я чувствовал себя спокойнее: мне помогал этот визуальный ряд, тем более что я не мастер вести разговоры.

В кино работали многие актеры из групп импровизации, таких как «Граундлингз», и я начал по-настоящему этим интересоваться: когда люди хороши в импровизации, получается очень смешно, и артисты чувствуют себя раскованно. И я пришел к выводу, что надо поменьше заниматься раскадровкой: куда интереснее выстраивать эпизод прямо на месте — пусть все происходит на съемочной площадке. Надо, конечно, четко представлять, что вы собираетесь сделать, но наряду с вашими планами существует некая реальность, которую составляют актеры, костюмы, освещение — вся атмосфера съемочной площадки, и вот она-то способна все изменить. Это скорее относится не к «Пи-Ви» — там было ощущение непринужденности, — а к более поздним фильмам, что-то вроде: «Эти слова, возможно, звучат хорошо, но их произносит человек в костюме летучей мыши, поэтому я не знаю, так ли они хороши». Вы можете думать, что слова хороши, но не будете знать этого наверняка, пока не услышите их на съемочной площадке — в определенный момент, из уст этих странных персонажей. Так что мне пришлось несколько ослабить режиссерский диктат. К «Битлджусу» это применимо даже в большей степени — там снимались такие мастера импровизации, как Кэтрин О’Хара и Майкл Китон.

Началось все с Пола и одного из сценаристов, Фила Хартмана (он сейчас занят в комедийном шоу «Субботний вечер»). У этих парней все получалось действительно здорово и смешно, а работа над «Пи-Ви» во многом напоминала работу над мультипликацией, обсуждение сюжета: хотя сценарий был по-настоящему хорош, мы просиживали часами, придумывая все новые идеи. Общаться нам было очень интересно: эти ребята — настоящие мастера смеха. Они давали волю импровизации, основываясь исключительно на знании персонажей. В «Пи-Ви» использовались уже имевшиеся элементы — кроличьи домашние тапки и маленькая игрушечная морковка: тапки двигались и обнюхивали морковку. Полностью сымпровизированной получилась вся сцена с гидом в Аламо. Здесь впервые оказалось много импровизации. Джен Хукс, игравшая в этом эпизоде, была по-настоящему хороша, позднее она получила место в программе «Субботний вечер». Я очень уважаю участников «Граундлингз», людей, умеющих импровизировать. Я и сам люблю работать именно так: сначала закладывается серьезный фундамент, а затем вступает в свои права свобода творчества.

Кульминационный пункт «Большого приключения Пи-Ви» — езда на велосипеде по съемочной площадке «Уорнер бразерс». В этой почти феллиниевской по содержанию и настроению сцене Пи-Ви Герман, воссоединившись со своим любимым красно-белым велосипедом, появляется то в одном, то в другом павильоне, всякий раз прерывая ведущиеся там съемки. Фильмы, над которыми идет работа, отражают предпочтения и интересы самого Бёртона: пляжный фильм, рождественское кино, японский «монстерфест» с Годзиллой, хотя режиссер утверждает, большинство этих картин фигурировали уже в исходном сценарии.