Тим и Дан, или Тайна «Разбитой коленки»

Упасть он умудрился прямиком на Анчутку — заслуженного пронырливого чёрта, который как раз на сверкающем подносе нёс Нию пять графинчиков со свежеприготовленными душами. Графинчики в дребезги разлетелись по полу, пуская солнечных зайчиков, души улизнули к хозяевам, а Анчутка заявил очнувшемуся Аспиду, что он — враг, подкупленный неизвестно кем, и задумал разгромить драгоценную коллекцию господина Ния. Аспид ответил, что это обвинение порочит его бесчестие настоящего злоденца, и во всём виноват маленький бесёнок, который вдруг решил ему насолить непонятно за что. Призвали маленького бесёнка и потребовали предъявить соль в качестве улики. Но маленький бесёнок насколько мог, придал своей мордочке, обросшей серыми кудряшками, почти невинный ангельский вид.

— Что вы, кошмарный Аспид и отвратительный Анчутка, — говорил он, не переставая кланяться. — Я вообще не знаю, что такое соль, к тому же у меня на неё аллергия. Даже в суп я кладу сахар!

— Ага! — Заорал Аспид, победно вытаскивая из-под мышки бесёнка огромную банку с надписью «Соль». — Попался!

— Помилуйте, — жалобно заныл маленький бесёнок. — Это же сахар, чистый сахар! Я специально насыпал его в эту коробку, чтобы его никто не своровал. Вы только попробуйте, дяденька мерзопакостный Аспид и дяденька тошнотворный Анчутка! — С этими словами маленький бесёнок зачерпнул ложкой в коробке «Соль» и то, что выловил, присыпал каким-то белым порошком. — Это я вам муки добавил, чтобы не так сладко было! А то сладость — кошмарная, от одной ложки диатез заработать немудрено! А потом — только чешись!

Анчутка недоверчиво лизнул ложку, и его волосатая морда расплылась в широкой улыбке: — Сладко! Это сахар и есть, а вовсе не соль! Первый раз слышу, чтобы кто-нибудь сахаром мог насолить! Аспид, ты врун!

«Ну и дураки, — подумал про себя маленький бесёнок. — Прав был мой дедушка, говоря, что каждый уважающий себя жулик должен знать законы химии! Мука-то во рту всегда даёт сладость, а соль её только усиливает!» Он скособочил жалостливую рожицу — дескать, и за что страдаю?

— Выходит, это я вру? — Нервничал Аспид, заплетая хоботы в косичку.

Но Анчутка не ответил, торжественной походкой он удалился в покои Ния. Злоденец давно уже искал повод опорочить министра иностранных дел в глазах Самого Справедливого с тем, чтобы занять его место.

Карьерный рост Аспида был под вопросом. Разумеется, накопившуюся злость он решил сорвать именно на маленьком бесёнке.

— Сегодня же я отдам графинчик с твоей поганой душонкой господину Нию! — Орал он на беднягу, который от страха то белел, то синел. — Ты потеряешь покой, вместо солнца ты будешь видеть паука, вместо воды пить горячую смолу. И никогда! Никогда не станешь носить бубенчик на своём хвостище! — Только не это! — Жалобно пискнул бесёнок.

— Именно это! Никогда колокольчик не будет на твоём хвосте! Ты всю жизнь будешь моморыжкой и тупелькой! — Злорадно захлопал крыльями взбешённый Аспид. — А пока отправляйся в холодильник! Будешь десять дней стоять коленками на бабушкиных бусах!

Чтобы вы поняли, какое ужасное наказание Аспид придумал для бесёнка, надо дать небольшие объяснения. Носить бубенчики на хвосте вошло в бесячью моду совсем недавно. Бубенчик на хвосте свидетельствовал, что его обладатель стал вполне самостоятельным, независимым бесом, имеет тонкий современный вкус. Кто не сумел своровать бубенчик (а его можно было своровать только в магазине музыкальных инструментов или выменять на чёрном рынке за куриную косточку), считался «моморыжкой», «тупелькой», и говорить с ним было просто не о чем. Ну, в общем, ерунда какая-то, хотя запрет на бубенчик для бесёнка был пострашнее стояния на бабушкиных бусах.

Так вот, насчёт бус. По сложившейся традиции, на первый проклюнувшийся рожок каждая бабушка-чертиха дарила своему внуку бусы из зубов матёрого кабана — не какого-нибудь там молочного поросёнка, а настоящего зверя, который мог бы этими зубами загрызть нехилого хищника. «Колье стоматолога» (именно так окрестили чертенята эти бусы) начинающий злоденец не снимал с шеи. За любую провинность его ставили в самый холодный угол коленями на эти острейшие кабаньи зубы. Представляете, как все чертенята-внуки ненавидели своих бабушек?

Аспид сорвал с шеи маленького бесёнка гремящую нитку кабаньих зубов («Хоть бы не такие огромные выбирала, ведьма!», — очень недоброжелательно подумал бесёнок о своей бабушке) и швырнул орущего наглеца в холодильник — комнату, расположенную рядом с коридором, где хранилась знаменитая коллекция Ния.