Тим Сваргин. Заколдованное путешествие

Тим молчал. Теперь он понял, зачем был нужен рюкзак, все эти пирожки и свитера с носками.

– Тим, обещай мне, что ты вернешься. Как узнаешь все про Узор, возвращайся назад и мы вместе решим, что делать.

– Хорошо. Обещаю, – словно в полусне, бормотал Тим, совершенно не представляя, что делать.

– И, пожалуйста, звони. Что бы ни случилось, обязательно звони. Когда увидишь Ягу, скажи, что я передавала ей привет. Она поймет.

Тим спрятал телефон и взъерошил волосы. «Что происходит? Кому рассказать – засмеют. Я еду к Бабе Яге – дурдом какой-то».

Дама с табличкой курсировала неподалеку. Плакат в ее руке временно заменило мороженое. Тим подошел.

– Вы на экскурсию? К Бабе Яге? – спросила она.

Тиму хотел что-то сострить, но настроение было не то.

– Да.

Дама со всех сторон осмотрела свое мороженое.

– Вы один? Мы не берем детей без взрослых.

– Мне шестнадцать, – соврал Тим.

Поправив очки, дама протянула билет.

– Автобус на стоянке. Отправление в двенадцать часов. Опоздавших не ждем.

– Скажите, а далеко этот Кака?…

– Кукобой, – поправила дама. – Пять часов езды.

Долгожданная мечта Тима отправиться в путешествие неожиданно сбывалась, но что-то здесь было не так.

Объявление войны

В доме на Малой Никитской с утра был переполох. Смотрители музея не знали, что делать и кому жаловаться. Весь день в дом приходили необычные люди и исчезали в его многочисленных комнатах. Потом они появлялись вновь, словно возникали из воздуха, и поспешно покидали особняк, даже не взглянув на изумительные витражи, искусную лепнину и тонкую деревянную резьбу.

Старший смотритель ворчала.

– Бесплатный вход еще не означает, что у нас проходной двор. Здесь храм искусства, а не зал совещаний.

Говоря это, она остановилась с открытым ртом. Перед ней возник худой элегантный господин в длиннополом фиолетовом пиджаке и розой в петлице. Смотрительнице показалось, что он вышел прямо из стены. Вельзевей, а это был он, натянуто улыбнулся.

– Доброе утро или, пардон, сейчас день! Не подскажете, какая на улице погода? Солнечная? Великолепно! Извините, я очень спешу. Всего доброго.

Он обогнул остолбеневшую работницу музея и направился к выходу.

– Старая дура! – прошипел он сквозь зубы и прибавил шаг.

Не успела женщина прийти в себя, как на нее наскочил очередной господин. Галеин был не так многословен.

– Мадам, – сухо произнес он и бросился догонять своего хозяина.

Смотрительница посмотрела ему вслед и пощупала пульс.

– Фу ты, черт, напугал как.

Стремительно уносившийся, Галеин резко обернулся, словно его окликнули по имени, внимательно оглядел даму и, погрозив ей пальцем, исчез. Шаркая по дубовому паркету, женщина пошла к себе в кабинет, взяла ручку, лист бумаги и уселась писать заявление.

На улице Вельзевея ждал лимузин.

– «Меркурий», семьдесят седьмой этаж, – коротко скомандовал он.

В салон автомобиля влетел запыхавшийся Галеин. За ним захлопнулись дверцы-охранники. Не прошло и получаса, как автомобиль Вельзевея притормозил у подножия башни. Стекло отделяющее кабину водителя от салона опустилось и в образовавшемся пространстве появилось лицо Протофилия.

– Милорд, здесь нет лифтов для лимузина.

Вельзевей нахмурил лоб.

– Ты хочешь сказать, что мне придется подниматься туда вместе с этой чернью? – Вельзевей показал на проходивших мимо людей.

Протофилий виновато улыбнулся.

– Но вы же знаете, милорд…, – начал он жалобно.

– Сгинь! – рявкнул Вельзевей.

Вышагивая по вестибюлю «Меркурия», он подозвал Галеина.

– Сколько процентов этого здания принадлежит мне?

– Тридцать три, милорд.

– Хорошая цифра.

Галеин подобострастно улыбнулся.

– Но мне нужно шестьдесят. Нет, семьдесят! – неожиданно возопил Вельзевей. – Все здание! Купите его все, чтобы я мог сравнять его землей.

Окружающие люди оглядывались в их сторону, но Вельзевей не замечал их.

– Чтобы в моем городе не осталось даже квадратного сантиметра, который ожжет напоминать об этом негодяе! Где здесь лифт?

– Пожалуйста, сюда, милорд!

Перед лифтами, как обычно в это время дня, собрались люди. Вельзевей не удосужился даже взглянуть на них и прошел в только что освободившуюся кабину. За ним последовал Галеин. Народ возмутился.

– Он что, слепой!

– Смотрите, какой нахал!

– Куда прешь, фиолетовый?

Спрашивавший тут же со сломанной челюстью полетел на пол. Телохранитель Вельзевея размял указательный палец.

– Я думаю, вы все поняли, господа, – объявил Вельзевей, обращаясь к обомлевшей очереди. – Если мне не изменяет память, вас учили, что вперед нужно пропускать старших? Кому-нибудь из вас есть больше трехсот лет? Нет? Тогда я считаю, что все справедливо. Adieu!

Он взмахнул цилиндром.

– Какой этаж? – спросил лифтер.

– Семьдесят седьмой. И побыстрее.

Лифтер побледнел.

– Чего ты ждешь? Жми!

Вместо ответа юноша выскочил из кабины и бросился наутек.

– Что за порядки в этой больнице? Нажмите уже кто-нибудь на эту кнопку.

Через минуту лифт остановился на нужном этаже. Вельзевей вышел в сумрачный холл.

– Узнаю Сципиона. Полевая мышь могла бы устроиться комфортнее.