Time

Наконец, в  пятницу  мне повезло – возле Дома рабочей молодежи я все же нашел странного  молодого  человека  в  круглых  очках. Я бросился к нему, как к родному, и он сперва удивился, но тут же узнал меня.

– Вы  тогда  так  быстро  исчезли,  ха-ха,  я  что,  напугал       вас?    –  спросил  он,  поправляя  съехавшие на кончик носа  очки.

– Послушайте,  как  я  могу  найти  доктора …

– Севидова?  – Будем  знакомы  –  студент  Виссарион  Иванов.

    Он  выпалил  это,  тряся  головой,  как  будто  работал с отбойным молотком.  Он сдувал свои кудрявые пряди, спадающие на глаза. Я пожал  его  руку.

– Артем , –  просто  представился  я.

– Очень  приятно. Что  ж,  приходите  завтра  в  шесть  вечера,  адрес  помните  –   Дом  рабочей  молодежи.

– Дело  в  том,  что  я  хотел  бы  лично  поговорить  с  доктором.  У  меня  для  него  есть  кое-что  интересное,  и  я  буду  признателен,  если  вы  представите  меня  ему.

Мое  красноречие  ошеломило  очкарика, он внимательно посмотрел на меня, потом опустил взгляд, что-то обдумывая.

– Хорошо,  идемте. Вы как-то не хорошо выглядите. Голодны?

Я ничего не сказал в ответ – только кашлянул в кулак. Мы  прошли  несколько  кварталов  по  главной  улице  и  свернули  в  арку  обшарпанного дома.  Здесь  была  боковая  дверь,  и  студент  громко  постучал  в  нее.  Нам  открыла  тучная  пожилая  женщина с трясущейся головой, в истрепанной многолетней ноской “душегрейке”, накинутой на  длинное черное платье в белый горошек, и  поздоровалась  с  Виссарионом.

– А  Николая  Ивановича  нет, –  ответила  она  на  его  вопрос. –  Но  вы  все  равно  проходите, он  вот-вот  будет.

Нас  провели  на  второй  этаж  по  довольно  крутой  и  ветхой  лестнице, которая жалобно поскрипывала под шагами хозяйки,  и  мы  очутились  в просторной  комнате  с  высоким потолком,  сплошь  заставленной  книжными  полками  и  какими-то  приборами.

На  огромном  письменном  столе  беспорядочно  лежали  несколько  пожелтевших рукописей, два  ящика  были  открыты, а  мусорная  корзинка    через край набита  скомканными  черновиками.

Студент,  видимо,  частый  гость  в  этом  доме,  непринужденно  уселся  в  кресло  у  полок  и стал  разглядывать  корешки книг.  Мое  внимание  привлек  странный  предмет  в  дальнем  углу  комнаты. Сначала  он  показался  мне  клеткой  для  птиц,  но  вместо  дна  у  нее  была  двойная железная  сетка.  Внутри  сверкал  металлический  стержень,  служащий  осью  конструкции.  Вертикальные  прутья  сходились  наверху  в  маленькую коробочку,  из  которой  торчала  вращающаяся  рукоятка.  Я  покрутил  ее как кофемолку,  и  студент  тут  же  вскрикнул:

– Осторожно,  это  же  … – он не успел договорить и оглянулся: снизу  послышались  шаги  и  скрип  ступенек.  В  дверях  показался высокий седой худощавый мужчина в очках, синем берете, атласном синем халате, одетом поверх рубашки с жилетом и галстуком, со стопкой  бумаги  в  руках,  которую  Виссарион  тут  же  принял  у  него  и  положил  на  стол.

– Николай  Иваныч,  этот  гражданин  очень  хочет поговорить с вами.

Севидов внимательно посмотрел на меня. Интеллигентные усы и бородка клинышком делали его похожим на идальго.

– Господа,  давайте  сначала  попьем  чаю.  Виссарион,  будьте  добры,  скажите  Авдотье Лукиничне, пусть  поставит  самовар. Ну-с,   молодой  человек,  будем  знакомы  –  Севидов Николай Иванович,  доктор математики.

– Артем… Воронков…Инженер…Начинающий…

Я еле сумел побороть смущение и волнение, охватившие меня одновременно c очередным приступом голода.

– Доктор,  мне  нужно  с  вами  поговорить,  и  очень  серьезно.  Вы,  может  быть,  сможете помочь  мне,  я  попал  в  очень  непонятную  историю.  Мой  рассказ  вам  покажется  странным  и  неправдоподобным,  и  я  сомневаюсь,  будет  ли  это  интересно  слушать  Виссариону…

– Он  мой  давний  друг  и  ученик,  я  уверен,  что  ему  это  не  повредит.  Пройдемте  вниз.

Мы  разместились  в  столовой,  отгороженной  от  кухни  старой  ширмой.  Лукинична  внесла дымящийся  медный  самоварчик, который казался игрушечным в ее пухлых руках,  Виссарион   из   буфета  достал  фаянсовый  сервиз.  На   столе  появились пряники  и  карамель.  Лукинична  наотрез  отказалась  посидеть  с  нами,  сославшись на  хлопоты по хозяйству. Я еле удержался , чтобы не накинуться на пряники. Отхлебнув горячего чаю с ароматом старой мешковины и откусив краешек карамели, я слушал, как Виссарион рассказывал доктору о нашей встрече. Когда он закончил, я  попросил  доктора  рассказать  немного  о  его  научной  деятельности,  чтобы  удостовериться,  что  я  обращаюсь  к  тому  доктору.