Тимолеон Вьета. Сентиментальное путешествие

Курс лечения начался, и Малик поместили в больничную палату. Теперь на ужины в компании с французом и его переводчиком Моракот ходила без сестры. Девушка рассказала доктору о себе: он узнал, что ей двадцать лет, что ее отец — прирожденный механик, который может починить любую машину; его автомастерская процветает, и поэтому у отца достаточно денег, чтобы оплачивать учебу дочери, и уже совсем скоро Моракот получит диплом учителя. Также доктору стало известно, что она не замужем и у нее нет жениха, хотя многие деревенские парни приглашают ее на свидание, но она предпочитает проводить время дома, за книгами, а кроме того, ей приходится помогать матери по хозяйству. Рассказывая о себе, доктор сообщил, что живет в Париже, что у него есть три сестры, старший брат и пятеро племянников, но сам он не женат, и у него нет подруги, вернее была, но они расстались.

Однажды переводчику Франсуа пришлось уехать в провинцию Кампонгчам — у его брата родилась дочка, и все родственники собирались на большое семейное торжество, — поэтому в тот вечер за столиком нового модного ресторана Моракот с доктором оказались вдвоем. Француз, убедившись, что на них никто не смотрит, осторожно накрыл своей рукой лежавшую на скатерти руку девушки. Моракот не отдернула руку, она лишь подняла на доктора глаза и мягко улыбнулась. На обратном пути в такси доктор обнял ее и поцеловал. Моракот не успела ничего сказать, потому что они уже подъехали к дверям больницы, где в палате на втором этаже лежала Малик. Девочка мучилась от боли после очередной операции, которая, по уверениям врачей, должна была принести ей только пользу.

Через пять недель, проведенных в больнице под наблюдением заботливого молодого доктора, Малик наконец сказали, что она может вернуться домой. Увы, несмотря на все старания врачей, три зуба все же пришлось удалить. Они лежали у Малик в кармане, аккуратно завернутые в чистую салфетку. Франсуа сказал, что после нескольких сложных операций девочке будет трудно приезжать в Пномпень, однако за ней необходимо понаблюдать, и поэтому он сам будет навещать ее в деревне — в конце концов, это самый необычный случай во всей его врачебной практике. Получив подробные инструкции, как добраться до деревни, доктор проводил сестер вниз и усадил в такси. Они устроились на заднем сиденье машины — Малик, с полным ртом каких-то металлических пластин и зажимов, и Моракот, у которой в сумочке лежал самоучитель французского языка, новенький плеер и целая россыпь кассет. Им предстояло ехать девять часов. Всю дорогу в машине грохотала музыка — водитель снова и снова крутил одни и те же песни.

Франсуа смотрел вслед машине, пока она не затерялась в потоке транспорта, потом поднялся по ступенькам крыльца и скрылся в дверях больницы.

Две недели спустя доктор в сопровождении переводчика приехал в деревню. Он был утомлен долгой дорогой, однако провел несколько часов в компании отца Моракот, угощая его привезенным из города коньяком. Уже стемнело, когда он с трудом дотащился до своей комнаты, которую ему любезно предоставили родственники девушки, жившие в соседнем доме, и рухнул на кровать под москитной сеткой.

Он провел ужасную ночь в маленькой, душной комнате без кондиционера и утром проснулся совершенно разбитый. Доктор немного поболтал с Моракот на французском — девушка вполне уверенно имитировала произношение диктора, читающего текст на учебной кассете, — потом осмотрел Малик, сказал, что девочка поправляется даже быстрее, чем он ожидал, и стал собираться обратно в Пномпень. Еще две недели спустя он снова приехал навестить свою пациентку. Все в деревне были рады молодому доктору, все дружно говорили, какой он симпатичный и добрый, и как заботится о Малик, и как повезет старшей сестре, если француз сделает ей предложение. Он сделал ей предложение на живописном берегу реки Меконг, когда через месяц Моракот привезла Малик в Пномпень на очередной и, как они надеялись, последний осмотр.

Переводчик научил его нескольким необходимым в такой ситуации фразам на кхмерском языке и заверил, что девушка непременно ответит «да». Получив согласие, доктор еще на полгода продлил контракт и начал готовиться к свадьбе.

Никто из родственников Франсуа на свадьбу не приехал, зато было полно коллег, работавших вместе с доктором в местной клинике. Пьяные французы наперебой угощали Малик сладостями и кока-колой и даже танцевали с ней на небольшом поле для гольфа, где проходила свадебная церемония. Некоторые из них, те, у кого были камбоджийские жены, достаточно внятно изъяснялись на кхмерском языке — во всяком случае, большую часть того, что они говорили, Малик понимала.