Тина

– И Кирилла я подначивала, мол, не хочешь еще раз жениться? Он рассмеялся: «За себя сватаешь?» Но, увидев мою кислую гримасу, добавил серьезно: «Зачем? Брак будет новый, а проблемы останутся старые. Тина стоит троих чужих жен. Переплелись мы с ней, как два близко растущих дерева ветвями, а может даже, как две лианы». (Надо же, понимал, что их встреча судьбоносна, чувствовал ее неотвратимость!)

И как он ее разглядел? Это мы, женщины, реагируем на мужчину в целом, а они, как правило, на силуэт. А почему изменял? Не нагулялся, прежде чем создать семью? Мстил кому-то за что-то, потому что болезненно злопамятен? Такие если начинают, то продолжают до тех пор, пока чувствуют себя мужчиной?

– Тина Кирилла любила или себя в нем? – незлобливо проехалась Жанна в адрес отсутствующей подруги. Но Инна, охваченная желанием выложить все свои эмоции, даже не заметила ее колкости.

– «Может Тина, – подумала я, – никогда не узнает о Файке и о других, от которых Кирка терял голову, – а почему и сам себе не мог объяснить, – так и проживет в счастливой вере в его порядочность, хотя бы в этом вопросе. (От кого же я уже слышала эти слова?) Разве легко ей будет проглотить и переварить такое? Иногда стоит промолчать. И зачем Кирке нужна эта двойная жизнь, двойная мораль? Они же в одной связке. Я и ему об этом шутливо намекала, мол, если на одном инструменте играют разные люди, он расстраивается. А он, смеясь, отвечал, что у людей все наоборот. Не понял, что я о душе с ним говорила. Не доходило до него, что надо себя в чем-то ограничивать, чтобы направлять по главному пути.

Вот тогда-то окончательно пошатнулось мое мнение о нем. Ненавижу гулящих мужиков, мстить за таких вот как Тина хочется. А Кир свалил на Тину все заботы о семье, а сам продолжал смешивать ложь и правду так, что нельзя было их различить, запросто влипал в очередные истории, легко на них соглашался. А она его вытаскивала из грязи. Трудно все время находиться в положении собачьей стойки, в вечной готовности к прыжку. Такое постоянно носить в себе... Одним словом, «не жизнь, а именины сердца!»

Кир часто врал талантливо и вдохновенно без всякой выгоды для себя, просто чтобы, услышать комплимент. Импровизатор! Тайна не поддающаяся объяснению. Складывалось впечатление, что когда хотел, он становился ловким демагогом, Но в основном был ни к чему не пригодным… будто рано израсходовавшимся. А время только добавляло серых красок.

«Предельно наглядно препарирует чужую жизнь. Есть что-то несокрушимое в Инниных словах, как… в последней инстанции, – зябко поежилась Жанна. – Получается, Кирилл мало что из себя представлял, был не сам по себе, а всего-навсего мужем Тины»?

– Нет у меня никакой возможности судить Тину привычными стандартами. Она или странная, или особенная. Я, лично, предпочитаю отношения, вызревающие долго, как сталактит. А узнав об измене, сердцем отрезаю бывшего возлюбленного сразу, бессознательно, но продолжаю жить с предателем вполне осознанно, из мести, пока не подыщу достойную кандидатуру для замены загулявшему супругу, и только потом решительно все меняю на своем пути – даю пинка бывшему обожателю. Ох, как хитро и намеренно я мотаю ему нервы, как выжимаю из него соки! Я не витаю в облаках, как некоторые...

Конечно, сначала я тоже пыталась выгородить, оправдать Кирю, хотя бы в своей голове объяснить себе его поведение. Два голоса всегда говорили во мне разом, не мешая друг другу. Я так думала: «Вдруг он любит и ненавидит одновременно, и эта загадочная полярность чувств для него самого полная неожиданность? А может все намного проще: не любовь держит его рядом с Тиной, а собственническое чувство или выгода? Не раз хотела дать понять Кирке, что я знаю об его безрассудных грешках, чтобы пробудить в нем совесть. Но остерегалась. «А вдруг он безнадежно влюблен в ту, другую, и я испорчу жизнь сразу троим?» – мучилась я сомнениями. И мое противодействие сходило на нет. Согласись, Жанна, не могла же я сделать Тине пакость? Словом, как сказал мне когда-то мой третий муж, я вовремя отступилась и долго демонстративно ни во что не вмешивалась. Пусть, думаю, Киря сам выпутывается.

– А вдруг они дали друг другу свободу? Сейчас и такое в семьях случается, – сказала Жанна.

– Не думаю. Годы спустя я спрашивала Кира: