Тина и Тереза

И он думал о том же. Он понял, что любит ее, возможно, любит давно, с того самого момента, как только увидел, просто глупые амбиции, поверхностные чувства, переживания и мысли мешали это понять. Он познал истину, лишь испытав горе потерь, разочарований и обид. Любовь, составившая резкий контраст со всем пережитым, заполнила ярким светом мрачное, пустое пространство его души. Тина… Над ней надругались, но для него она осталась незапятнанной, ибо никто и ничто не могло взять верх над ее возвышенной душой, чистыми помыслами, желанием любить. Он хотел взять ее под свою защиту, чтобы в ее жизни не было больше боли, чтобы она была счастлива.

Они оба чувствовали бы себя совсем одинокими в этом городе, если бы не знали: Конрад — о том, что здесь живет Тина, Тина — что где-то рядом находится Конрад.

Потом музыка смолкла, но Конрад все держал руку Тины в своей. Она мягко освободилась.

— Как ты поживаешь, Тина?

— Хорошо, а ты?

— Тоже.

И оба, сами не зная почему, солгали.

— Я часто вспоминаю и думаю о тебе! — не выдержав, произнес он.

Тина тихонько засмеялась.

— Мистер О'Рейли, я полагала, что у вас хватит такта не говорить мне таких вещей сегодня и здесь, — сказала она, оглянувшись на его белокурую спутницу, которую провожал к столику пригласивший ее кавалер.

— Прости. Быть может, это потому, что я пьян и не только от вина.

— Это ты прости, — негромко ответила она и попросила:— Проводи меня назад.

— Твои друзья? — кивнул он.

— Да.

— Где ты живешь? — спросил Конрад и, уловив в ее взгляде тревогу, добавил:— Не бойся, Тина, я не собираюсь нарушать твой покой своим приходом, просто хочу прислать тебе одну вещь. Она твоя по праву уже давно.

— Что это?

— Узнаешь.

Тина сказала, где живет, а Конрад вынул карточку и подал ей.

— А это мой адрес. Если ты когда-нибудь зайдешь ко мне, Тина, я буду очень рад. Почти счастлив.

Она хотела спросить, что нужно, чтобы исчезло это «почти», но промолчала.

Конрад проводил ее на место и вернулся к Элеоноре, Тина присоединилась к друзьям, но у обоих до конца вечера было чувство, будто они здесь, хотя и разлученные, только вдвоем.

ГЛАВА X

После ужина поехали домой. Тина была рассеянна, задумчива, она рано удалилась к себе и долго размышляла при свете ночника.

Потом, почувствовав жажду, вышла в гостиную, где стоял графин с водой. В комнате было темно, и Тина не сразу заметила Стенли. Он молча стоял, облокотившись на подоконник, и смотрел на нее. Его глаза в свете луны казались зеркально-прозрачными, а лицо призрачно бледным. Он позвал:

— Мисс Хиггинс! Тина!

Она остановилась, стесняясь своего одеяния — легкого пеньюара, накинутого поверх ночной сорочки.

— Мистер Хьюз?

— Прошу вас, Тина, не уходите. Я хочу поговорить с вами.

Тина незаметно запахнула полы пеньюара и подошла ближе.

Она жила здесь больше года, но так и не сумела составить окончательного мнения об этом человеке. Он часто казался задумчивым, меланхоличным, Бренда производила впечатление куда более живого, открытого и веселого существа. С Тиной Стенли разговаривал мало, может быть, смущался, хотя она считала, что просто неинтересна ему. Иногда странно смотрел на нее — можно было заподозрить, что он тайно влюблен. Но Стенли ни разу за все время не пробовал объясниться.

— О чем же вы хотели говорить? — спросила Тина.

— О вас.

Она удивилась.

— Обо мне?

— Да. — Стенли приблизился почти вплотную, и ей стало не по себе. — Вот уже год, как вы живете в этом доме, но я все не решался начать разговор.

Интересно, что сегодня за день, — день, когда мужчины один за другим стремятся выяснить отношения с нею, не стесняясь близкого присутствия своих избранниц? Тина вдруг почувствовала себя гораздо старше и умнее собеседника. И внезапно очень ясно осознала свою независимость.

Она облегченно вздохнула, когда Стенли отошел от нее и принялся ходить по комнате, полной серебристого лунного света, прозрачного, точно шампанское, которое они пили в ресторане.

— Сегодня день вашего рождения! — внезапно вспомнила Тина: прежние, совсем недавние события вдруг несказанно отдалились.

— Вы думаете, это неподходящий день для разговора?

— Да, неподходящий, но в другом смысле, мистер Хьюз.

— Прошу вас, Тина, называйте меня по имени.

— Хорошо, Стенли.

— Вы имеете в виду приезд мисс Гамильтон?

— Да.

— Именно поэтому разговор не терпит отлагательств. Тина! Возможно, вы не догадываетесь, но… вы давно уже дороги мне больше, чем просто друг.

Тина молчала. Глаза ее блестели отражением лунного света. А Стенли продолжал:

— Бренда говорила мне, что вы пережили много горя. Не знаю, о чем речь, но мне всегда хотелось как-то помочь вам, облегчить груз ваших страданий.

— Вы делаете это с того самого дня, как я вошла в ваш дом, — сказала Тина. — Вы и Бренда.

Стенли остановился против нее.

— Я откладывал свадьбу с мисс Гамильтон из-за вас. Я долго выжидал, ломая себе голову над тем, не влюблены ли вы в кого-нибудь, но ни разу за это время возле вас не было ни одного мужчины, и я подумал: может быть, если ваше сердце свободно, вы сумеете меня полюбить?

— Я ваш друг, — ответила Тина, — разве этого мало?

— Мне хотелось бы большего.