Тина ван Лигалон

Креил подошел к телекому, на его запрос возникло изображение Марселя. Он выглядел откровенно больным и начал безо всякого предисловия.

— Я никогда не думал, Тина, что бывает такая страшная боль, сразу и физическая и психическая, когда каждый прожитый день превращается в чудовищную пытку. И я очень устал от этого. Надеялся, долго, все пройдет, а становилось все хуже… Тебе не понять, тому чудовищу, которое живет в тебе, ничего этого не понять, я знаю… И все равно не могу справиться с собой. И так страшно. Рано или поздно меня отправят к врачу… — он усмехнулся. — Я долго думал, что наша развитая цивилизация лишила человека очень многих вещей. Мы потеряли право родиться в доме своих родителей и право умереть в своей постели… Ты бессмертна, тебя это не волнует… А самое страшное, мы потеряли право на чувства. Чуть они более сильные… Кто может определить грань между любовью и болезнью? И почему кто-то должен иметь право решать это за человека? Я устал жить так. — Марсель остановился, глядя куда-то в сторону от экрана. — Настает день, когда ты просыпаешься и думаешь о смерти, как о лучшем утешителе. — Он повернул голову, посмотрев прямо в камеру. — Я очень любил тебя, страшно любил… Какие глупые слова, Господи! Разве они могут что-то объяснить тебе?

Запись неожиданно прервалась, Креил ждал еще чего-то, что Марсель скажет прямо, что хочет убить себя, но это был конец.

Креил вернулся в гостиную, Тина по-прежнему сидела в кресле, поджав ноги под себя, с уже ставшим большим, заметным животом. У Креила возникло дикое желание опуститься рядом с ее креслом, приласкать, но он сдержал себя и сел в кресло напротив.

— Ты можешь ехать на работу, Креил. Со мной все в порядке, — тихо сказала Тина.

— В это трудно поверить, — Креил хорошо запомнил чудовищную боль, которую испытала Тина при известии о смерти Марселя.

— Тогда я пойду, лягу. — Она осторожно поднялась, но на удивление уверенно пошла по коридору.

— Стайн, — позвал Креил робота. — Пойдешь с Тиной. Смотри очень внимательно. Что-то не так — сразу зови, я буду в моем кабинете. Где Лион?

— Еще не привезли. Я попросил, чтобы они сами его доставили из садика.

— Правильно. Но еще лучше, позвони Джону Гилу, если он может, пусть мальчик побудет пару дней у него.

Креил посидел еще некоторое время в гостиной, прислушиваясь, но все было спокойно, и он перешел работать в кабинет, мысленно все время останавливаясь.

Прошло несколько часов, когда ему, наконец, удалось сосредоточиться на работе, но он мгновенно отключился, услышав открывающиеся створки двери кабинета.

— Стайн? — Креил надеялся увидеть кого угодно другого. Способность робота угадывать неприятности начинала потихоньку утомлять.

— Лиде Тина послала за вами. У нее началось кровотечение.

— Кровотечение? Какое… Ребенок? — Креил мгновенно вскочил, направляясь в спальню Тины. — Стайн, пошли роботов включать аппаратуру в операционной, и найди Советника Лао!

Тина лежала на кровати, стараясь поменьше шевелиться.

— Давно началось?

— Только что. Хорошо, что я не спала, — пояснила Тина.

Креил тоже подумал, что хорошо, иначе шансов спасти ребенка уже бы не было.

— Боюсь, что все равно поздно, — ответила Тина на его мысли. — Я не слышу девочку.

— Не переживай, у меня в операционной есть вся необходимая аппаратура. Ребенок не может так быстро погибнуть, все будет хорошо, — продолжая говорить, он осторожно поднял Тину на руки, стараясь, чтобы она как можно меньше шевелилась.

Через минуту Тина уже была подключена к аппаратуре. И как только Креил получил анализ крови Тины, он отключил ребенка от матери. Тина лежала в неудобной позе, окутанная трубочками, и периодически пыталась проникнуть в мозг Креила, чтобы узнать, что случилось. Это мешало ему, но он ничего не говорил.

— Стайн, свяжись с Институтом Регрессотерапии и еще Парентальной Генетической терапии. Пусть нам пошлют специалистов.

— А что, сами не разберемся? — в операционную вошел Лао в сопровождении Лейлы.

— Не знаю, — Креилу не хотелось говорить, чтобы слышала Тина, но скрывать правду все равно было невозможно. — Произошел генетический скачок у Тины, — пояснил Креил. — Наверное, реакция на психотравму.

— Мда, — Лао лихорадочно пытался сообразить, что из этого вытекало. Беременность Тины и так никак нельзя было назвать гладкой. Налицо были все признаки Вард-конфликта, когда тело матери норовило отторгнуть «недоразвитого» с точки зрения природы ребенка, но до сих пор с этим удавалось справляться. — Большой скачок?