Тинг (СИ)

Это была моя Руна! Та самая, что Вероника забрала с Огнезуба, а потом отдала Динамиту. Руны командира были у Мрака, и это означало, что… Ярость неожиданно придала сил, я не отпустил его, а вцепился еще крепче, до хруста в пальцах, пересиливая его и одновременно активируя Пылающие Руки. Плевать, что Огненная Аура может прожечь Зеркальную Чешую! Плевать на боль, на то, что я могу себе что-нибудь сломать или повредить, — главное, что Руна Огнезуба не защищает от моего Заклинания, а значит, мне просто нужно сломать Марка быстрее, чем он сломает меня!

Марк яростно зарычал, отчаянно сопротивляясь. Сильный, умелый, характерный — он не собирался сдаваться! Мы были равны эти краткие секунды схватки, ни один не мог превозмочь другого!

Говорящая-с-Травами вновь обернулась к нам, решительным жестом окружая Скрижаль хороводом Рун…

Но и я был не одинок. Краем глаза заметил, что истекающая кровью Травинка открыла Скрижаль и использовала Руну, но не на себя или против Мрака, а бросила ее в сторону неподвижного дымящегося кокона, где был заключен ее отец.

Я узнал глиф — не так много было у Травинки серебряных Рун.

Руна Исцеления.

Несколько мгновений хватило, чтобы золотой свет Семени сжег Железный Вьюн и черные лапы дерева Кошмарной Рощи. Враги отвлеклись на нас — а Винсент, удерживаемый лишь лианами, излечился от ран — и отреагировал мгновенно. Он разорвал слабеющие путы, вырвался наружу, окровавленный и страшный.

Рык разгневанного льва! Скрижаль фламиники замерцала и треснула пополам, а сама она рухнула на колени — судя по кровавому пятну, невидимый клинок Плоскостного Меча пронзил ее насквозь, ударив прямо в средоточие. Захрипев, она широко открытыми глазами смотрела на мужа, словно не веря, что он только что… убил ее.

— Буря! — с болью в голосе выкрикнул Винсент Кассиди, нанося последний удар.

Голова Говорящей-с-Травами слетела с плеч, отделилась от тела и закувыркалась по земле, щедро разбрызгивая кровь. Обезглавленная фламиника медленно рухнула, и над ней появилась россыпь призрачных глифов.

— Буря… — чуть слышно прошептал Кассиди, стоя над неподвижным телом. Он втянул выпавшие Руны и крикнул, обращаясь ко мне:

— Не убивай его! Иначе мы не узнаем, где пленники!

Наверное, только мысль о друзьях остановила меня прямо там. Рука младшего Кассиди наконец-то хрустнула, пылающая аура погасла, он выронил оружие и зарычал, терзаемый Пылающими Руками. Рык перешел в глухой хрип, когда я безжалостно заломил сломанную руку и уперся ему коленом в спину, вжимая лицом в землю, — и коротким движением защелкнул на шее Иллиумовый Браслет.

— Хейр, — наконец подал голос Белый Дьявол. — Не забудь убить его потом…

Побежденный Восходящий остался лежать, обожженный и дымящийся — он больше не сопротивлялся, и я уже без труда стянул его запястья за спиной стяжкой из арсенала Клыка — вот наконец-то и пригодилось…

Неужели мы победили?

Травинка!

Девушка лежала на боку, пронзенная насквозь длинной черной стрелой. Древко вошло чуть пониже левой груди и вышло из спины под лопаткой. Она еще дышала и даже была в сознании, несмотря на огромное кровавое пятно на комбинезоне.

— Сигурд… — чуть слышно прошептала она. — Что… там?

— Все хорошо, Травинка. Все хорошо. Ты потерпи, я сейчас…

Исцеляющих Рун, к сожалению, больше не имелось. Я осторожно вытащил из ее разжавшегося кулачка медицинский инъектор с красным стикером — кровоостанавливающее — и быстро вколол девушке, а затем — двойную дозу обезболивающего. Рана казалась очень опасной, совсем рядом с сердцем, однако древко само остановило кровотечение, и, если стрела не имеет поганых сюрпризов, Травинка не должна умереть! Пока я обрабатывал рану, Кыш снова взобрался мне на колени, беспокойно фыркая. Малыш каким-то образом уцелел в заварухе и даже принес золотое Семя, которое мужественно защищал от Говорящей-с-Травами. Зверек сыграл очень важную роль — не будь его, кто знает, чем бы закончился этот бой. Травинка попыталась улыбнуться, увидев его мохнатую мордочку — хорошо, значит, будет жить.

— Что с ней?! — на нас упала тень Винсента Кассиди. Он присмотрелся и вдруг улыбнулся. — Жива, не в сердце… Ветерок, ты слышишь меня?

— Да… — с трудом проговорила Травинка. — Что… там…

Винсент не успел ответить. Сверху послышался низкий громкий гул — как будто раскат невообразимо мощного грома. Мое семечко уже успело выжечь вокруг нас изрядный кусок чистого пространства, и нам был хорошо виден исполинский ствол Элтанира, подобно горному пику уходящий вверх, и купол золотой листвы высоко-высоко над нами. Так вот — эта листва зашевелилась, заволновалась, как будто ее всколыхнул порыв ветра, — и засияла на тон, на два тона сильнее, так ярко, что все мы были вынуждены прикрыть глаза. Одновременно с ярким светом все мы ощутили нечто вроде ветра — напор мощной и незримой силы, которую Великое Древо направило на маленький гнойник, внезапно вскочивший у его основания.