Тинг (СИ)

— Нет, стойте, вы мне еще нужны, — приказал Винсент и продолжил совсем другим тоном: — А ты, Марк Кассиди, слушай мой приговор… Твоя вина доказана. Ты не захотел жить по земным законам, предпочитая обычаи Единства, и по ним ты будешь наказан! Я, доннерветтер, когда-то дал тебе гвоздь. Я его и забираю.

Отобранный у Мрака кинжал, который он держал в опущенной руке, вдруг свистнул синей молнией. Брызнуло алое и теплое, так что я невольно отдернул голову, раздался вопль боли. Травинка тоже вскрикнула, толпа ахнула, подавшись назад. Мрак же, упав на колени, с искаженным лицом пытался пережать фонтанирующую кровью культю левой руки, отсеченную чуть выше запястья — той точки, где Восходящим вживляют стигмат. Обрубок на мгновение сверкнул серебром Звездной Крови, материализовавшейся парочкой знакомых призрачных символов.

— Ты больше не Восходящий! — произнес Винсент, поднимая с земли истекающую кровью кисть и втягивая выпавшие Руны. — И ты больше не часть моего Народа, изгой.

Он дал знак Травинке, и та, без слов поняв отца, открыла Скрижаль и активировала на истекающем кровью Мраке серебряную Руну Исцеления. Заклинание не могло восстановить потерянную руку, но мгновенно заживило рану — вернее, все раны бывшего Восходящего. Но это не утешило подсудимого, глядя на гладкую, без малейших следов гвоздя культю, Мрак вдруг закричал, заорал, завыл, будто его резали на куски.

Что ж, наверное, это было жестоко. Тем более для Мрака, который в личной силе и Восхождении видел смысл своей жизни. И справедливо — даже меня на мгновение проняло, хотя враг оставался жив и вполне дееспособен.

— Сними с него ошейник, Сигурд, — сурово велел рикс, и я, шагнув вперед, рунным ключом отомкнул Иллиумовый Браслет. Освобожденный Мрак мотнул головой, невидящими глазами сверля пустоту. Сделал жест, будто пытаясь вызвать Скрижаль. И снова завыл, как смертельно раненый зверь.

— Уберите его отсюда! — распорядился Винсент. — Выкиньте куда-нибудь в Расколотые Земли сегодня же…

Двое людей схватили младшего Кассиди, потащили за собой, и тут он, отчаянно вырываясь, поспешно заговорил:

— Отец! Отец! Отец, подожди… ты дал другим шанс! Искупить вину! А мне… мне?

— Искупить? — хмыкнул рикс, вновь поворачиваясь к сыну. — Хм… Может, это и будет справедливо. Ты сможешь вернуться во фригольд, Марк Кассиди, если принесешь золотую виру. И — если родичи всех погубленных тобой простят тебя!

То есть — никогда. Марк опять закричал, на этот раз с тоскливым отчаянием. Но теперь к нему уже никто не повернулся, и упирающегося человека — теперь просто здорового, сильного человека, не Восходящего, — конвоиры увели в сторону фригольда, а толпа землян одобрительно загудела, выкрикивая имя Винсента.

Всем по душе пришелся суровый, но справедливый суд нового рикса.

Всем, кроме Белого Дьявола.

— Он решил его спасти, — прошептал вселенец. — Не хотел убивать свою кровь. Потеря гвоздя — пустяк, его можно вживить снова, найти новые Руны и Звездную Кровь, а Атрибуты и некоторые Навыки навсегда останутся с Восходящим.

Мне всегда было интересно, что происходит с Восходящим, если он лишается стигмата, но не умирает. Например, когда ему отрубают руку, как сейчас поступили с Марком Кассиди. И ответ оказался неожиданно прост — человек перестает быть Восходящим. Помимо тяжелейшей травмы энергетических каналов, он теряет доступ к интерфейсу Восхождения. Скрижаль ломается, немного Звездной Крови и Рун выплескиваются наружу — меньше, чем при смерти Восходящего. Большая часть, как и при летальном исходе, капсулируется в стигмате, а сам гвоздь можно вернуть для обмена в Храм Вечности. Но есть важные нюансы: такой экс-Восходящий, во-первых, может вживить новый стигмат, во-вторых, попробовать вернуть свой и воткнуть его обратно (в таком случае он опять получит доступ к заблокированным внутри Рунам), а в-третьих, он сохраняет Атрибуты — то есть измененное Звездной Кровью тело, а также часть пассивных Навыков — тех, для управления которыми не нужен интерфейс Восхождения.

— Но отсекать руки Восходящим — дурная затея, ибо Храм Вечности жаждет не только Кровь, но и души низших Народов, — прошептал Белый Дьявол, объясняя мне механику этого процесса. — Риксы, чья Слава велика, могут вершить такой суд, но другие рискуют навлечь гнев Вечности…