Тингль-Тангль

Сами вы дураки, – бросила она в пространство и решительно перешагнула порог кухни.

Ныне здравствующая газовая плита была вымыта. Зимородок улетел, зажав в лапах медный казан со всем его содержимым. Плиту, исполнявшую роль разделочного стола, больше не загромождали заросли зелени, луковая шелуха и останки перцев. Все большие и маленькие скульптуры стояли на своих местах, а в отполированной до блеска трубке типа из ниши (широкополая шляпа, плащ, сапоги с отворотами) Васька обнаружила фантик от конфеты, который сама же туда и сунула месяц, назад.

Кухня, как и ее собственная комната, была залита солнечным светом, который пробивался сквозь ветки тополя (не того ли самого кровососа? – запоздало подумала Васька), но ни солнце, ни тополь не интересовали ее.

Дрянные коробочки.

Вчера ночью они стояли на столе, а теперь их нет.

Даже любопытно.

Отважная Васька тут же принялась перебирать содержимое шкафов и полок, заглядывая в самые укромные уголки. Консервные ножи, емкости для круп, трубочки для коктейля, обглоданные винные пробки, воронки – синяя и белая, яйцерезка, сломанная машинка для закатки банок, сломанный штопор, фарфоровая солонка в виде лошадиной головы, перечница в виде головы слона, деревянная кофемолка, больше похожая на сказочный дворец, – все вместе и каждая в отдельности эти вещи (особенно кофемолка и штопор), несомненно, представляли огромную ценность. Но Ваське было не до ценностей – куда же запропали коробочки?

Она нашла их совершенно случайно, и не в укромном, скрытом от посторонних глаз месте, – а па самом что ни на есть видном.

Коробочки стояли на открытой полке в буфете, они и не думали прятаться.

Их по-прежнему было шесть, не больших и не маленьких, с плотно притертыми жестяными крышками. Вот только рисунки…

Рисунки отсутствовали.

То есть – не совсем отсутствовали: на битой эмали, местами прикрывавшей ржавчину, просматривались какие-то линии, черточки и точки, но цельной картины не получалось. Не было ни жаб, ни змей, ни угрей, не было страшного человека, убивающего ребенка; свинья и собака тоже куда-то подевались.

Васька подтащила стул к буфету, забралась на него и, секунду поколебавшись, достала крайнюю слева жестянку. Жестянка оказалась легкой, внутри нее что-то перекатывалось и глухо постукивало о стенки. Снять крышку не составило труда, зато с определением того, что же спрятано в коробочке, сразу возникли трудности.

Кажется, это были сухие плоды неизвестного Ваське растения. Пять одеревеневших лепестков, прикрепленных к черенку и торчащих в разные стороны. Плодов было немного, они едва прикрывали дно, и, когда Васька наклонила коробочку, – сразу же ссыпались ей на ладонь. Запах, который издавали плоды (тонкий, нерезкий, с едва заметной кислинкой), был отчего-то знаком Ваське. А на блестящем полированном дне она моментально заметила горку паззлов. Паззлы все прибывают и прибывают, они вот-вот вывалятся из жестянки, чтобы избавиться от их присутствия, Ваське приходится закрыть глаза и крепко помотать головой.

Наличие паззлов означало только одно: на дне коробочки что-то есть.

Написанное. Выбитое.

Не то чтобы Васька с ума сходила от невозможности прочитать, что же выбито на дне, потерпеть издевательства еще и от дурацкой жестянки она не собиралась. Поставив ее обратно в буфет, Васька («в режиме ускоренной перемотки», как сказал бы продвинутый Леха) оприходовала оставшиеся жестянки:

– мелко нарезанная трава,

– зернышки размером с ноготь,

– еще трава, но порезанная покрупнее,

– узловатые корешки,

– пестрая смесь из кожурок и палочек.

Пахло все это добро по-разному, но ничего выдающегося, ничего захватывающего дух в жестянках не было.

Немного оскорбленная таким неутешительным выводом, Васька сразу же потеряла к дрянным коробочкам всякий интерес. Она еще с минуту покружила по кухне, а потом забралась с ногами на подоконник и сунула в рот мизинец – чтобы лучше думалось.

Что, если произошедшее с нею – часть ночного кошмара, не больше? Ну да, все это, включая жаб и рукоятку ножа, ей приснилось. Она терпеть не может Мику – вот Мика и явилась ей в образе злой колдуньи с ввалившимся ртом и паутиной вместо волос. Она не забыла историю с кротом (мышью) – вот ей и показалось, что рукоятка обычного кухонного ножа засижена омерзительными насекомыми. Она до дрожи в пальцах обожает Лехины страшные истории, она помешана на фильмах ужасов, которые демонстрируются после одиннадцати вечера – вот ей и привиделась всякая чушь, которой не место в голове одиннадцатилетней девочки. В жестянки напиханы специи – а где же им еще лежать, как не в жестянках?

Очень удобно.

Что же касается рыбы в казане – так никакой рыбы и не было, просто Васька любит рыбу, и любит наблюдать за рыбой, и всегда любила. А Мика только и знает, что пихать в нее каши, картошку и полуфабрикаты из ближайшего к дому магазина, – у Мики не забалуешь.