Тёмная буря (ЛП)

Она сцепила руки на коленях. Как сложно было бродить по миру, не зная даже своего имени? Она вспомнила, как засомневалась в имени Широ, когда он впервые назвал его, ведь тогда получалось, что белого лиса звали «белый». Откуда она могла знать, что он назвал ей не настоящее имя, потому что не знал настоящего?

И теперь его воспоминания были не только ключом к его прошлому, но и путем к спасению Кунитсуками, следовательно, и мира. Эми не знала, что планировала Изанами, зачем она пленила Кунитсуками, но если Аматэрасу сказала, что это уничтожит мир, Эми не сомневалась в ее словах. Широ тоже не сомневался, и ему стоило больше стараться вспомнить что-нибудь. Она перевернула ладони и коснулась левым большим пальцем правой ладони, вспоминая заряженную магию, пронзающую ее руку. Прошло всего два дня с того раза, когда она не смогла снять виток оненджу, четыре дня с атаки Изанами на храм, но времени оставалось мало. Успеет ли Эми накопить силы Аматэрасу, чтобы снять оненджу не только до солнцестояния, но и чтобы успеть найти и освободить Кунитсуками?

Поднявшись, она повернулась к порогу с тьмой, куда ушли оба ёкая. Они уже искали очень долго, их надежда угасала все сильнее с каждым поражением.

Пора было ей сражаться с ними. Она должна найти ответ, пока не стало слишком поздно. Все зависело от нее, она не примет поражения. Ей нужно лишь найти то, о чем они еще не думали.

Знать бы, с чего начать.

ГЛАВА 2

Дом Юмея не подходил для бескрылого человека.

Тяжело дыша, Эми согнулась на нижней ветке огромного дуба и посмотрела на землю внизу. На гладком снеге виднелись следы Широ, ведущие в лес. Высоко на стволе был темный проем, соединявший дом Юмея с ее миром.

С вершины дерева слетела ворона и опустилась на ветку в стороне с шумом. Другая спрыгнула, глядя на Эми глазками-бусинками. Одна за другой, десяток ворон опустился вокруг нее и ждал. Хотя они выглядели безобидно, как любая другая птица, они не были обычными существами. Это были карасу, вороны-ёкаи, служившие Тэнгу.

Сидя на грубой коре, она свесила ноги в пустоту. Вороны склонились.

— Падение с восьми футов меня не убьет, — сказала она им, — так что можете улетать.

Они не двигались, ожидая увидеть, сломает ли она свою шею, чтобы они съели ее, не разозлив Юмея или Широ. Среди ёкаев, желающих поглотить ее, было жутче, чем она хотела признавать.

Вытянув ноги вниз, она оттолкнулась от ветки. Падение длилось всего секунду, и ее ноги ударились о землю. Она упала на четвереньки, продавив снег. Кривясь, она поднялась и отряхнула кимоно.

— Видите? — сказала она воронам. — Я же говорила.

Вороны щелкнули клювами и недовольно зашумели крыльями.

Качая головой, она пошла прочь от дуба по следам Широ. Юмей не оставлял следов, но она их и не искала: зачем ему идти, если можно лететь? Она шла по лесу, шум ворон утих, и воцарилась тишина.

Ясное ночное небо позволяло ей разглядеть следы Широ, но она плохо видела остальное. Тяжелые, покрытые снегом ветви елей задевали ее рукава, пока она проходила между них, и порой красные листья падали со спутанных ветвей клена.

Она уловила журчание ручья, когда миновала две большие ели. Ее дыхание вырвалось заметным облачком, она остановилась.

Широ сидел на камне на берегу реки, уперев локоть в колено, уткнув в ладонь подбородок, он смотрел на воду. Лунный свет сверкал на его белых волосах. Его белая косодэ без рукавов резко контрастировала с черными хакама и черной тканью на его руках, заканчивающейся выше локтя, удерживаемой красными перекрещивающимися лентами. И, конечно, на правой руке были алые оненджу.

Одно пушистое лисье ухо повернулось к ней, он оглянулся. Она заставила себя двигаться, подойти к нему. Эми смахнула рукавом снег с плоского камня и села. Холод проникал сквозь кимоно, она дрожала. Холод был терпимым, но все же морозило.

Он посмотрел, как она дрожит, и поднял руку. Огонь вспыхнул в его ладони, и сфера бело-голубого огня — кицунэби — появилась в воздухе. Жар коснулся ее лица, когда огонь завис перед ней. Она благодарно протянула руки к теплу.

— Спасибо, — прошептала она.

Он кивнул и посмотрел на воду. Переплетенные ветви деревьев были темными тенями на фоне темно-синего неба, припорошенного сияющими звездами. Мерцающая луна придавала сапфировый оттенок снегу, создавая красивые, но зловещие оттенки холодной голубизны в лесу и горах.

Лес был тихим, кроме журчания ручья. Обычно звук вызывал у нее дрожь, но присутствие Широ прогоняло панику. Свет кицунэби танцевал на его лице, отбрасывая тени. Она не привыкла видеть его таким тихим.

— Прости, — попыталась она еще раз. — Я не хотела давить на тебя насчет воспоминаний. Наверное, сложно ничего не помнить.

— Дело не в том, что я ничего не помню, — он подобрал со снега красный кленовый лист и покрутил, держа за стебелек. — Но то, что я помню, лишено смысла.

— О чем ты?

— Эти воспоминания… не понятны. Лица, голоса, обрывки разговоров, места, где я точно был, но я их не знаю. Ничто не объединяет их. Я ничего из этого не понимаю, — он сжал лист, раздавливая его. — Без понимания эти воспоминания бесполезны.