Тёмная магия

Девушка вдруг заметила, как изменились взгляд и выражение лица декана. Напускное легкомыслие, которое прикрывало взволнованность, растворилось в твердости, выставленной напоказ.

– Ты должна знать, – произнесла волшебница и взяла девушку за руки, – ты очень сильна и, скорее всего, станешь самой могущественной из темных за последнюю тысячу лет. Но у всего есть своя цена.

О-о-о! На Эван нахлынул страх. Глаза заморгали часто-часто, девушка хотела отвести взор от взгляда чародейки, в котором разгорался огонь, да не могла. Что? О какой цене сейчас поведает декан?

– Совет собирается, дабы решить твою судьбу. Некоторые требуют выжечь и даже казнить тебя!

– Что?.. – прохрипела оглушенная известием Эван. – За что?

Волшебница крепко сжала руки ученицы.

– Ты должна узнать от меня первой. Дабы услышать правду, а не кривотолки и сплетни.

– Но почему? Почему хотят моей смерти? – Еще чуть-чуть – и девушка расплачется.

Мечта, которой она буквально жила последние годы, обращается каким-то кошмаром. Сперва темная школа, а теперь? Выжечь? Казнить? За что?

– Верь мне, – в серо-зеленых очах мага бушевал пожар, – я не позволю отнять тебя. Такой, как ты, может не быть еще тысячу лет! Ты станешь моей ученицей и будешь волшебницей!

– Почему? – Эван разрыдалась.

– Я отвечу, – маг по-прежнему крепко держала девушку, и в том Эван с благодарностью ощутила опору, – и помни, я обязательно защищу тебя!

– Почему?

Другого вопроса для Эван сейчас не существовало.

– Я была вынуждена известить совет о твоей природе, иначе все рано или поздно открылось бы. Тогда точно смерть. Для некоторых, что подняли шум, ты чудовище.

– Чудовище? Я? – Рыдающая, испуганная, вздрагивающая Эван не понимала, что происходит.

– Ты. Глупцы называют твой дар чудовищным. Однако его сущность иная. Ты не зверь и не демон, ты прежде всего человек, но еще…

– Кто? Кто же я?

– Ты суккуб.

Глава 5 Проклятие или дар?

– Суккуб… Демон…

Пощечина! Зазвенело в ушах, взор померк, и Эван узрела настоящие искры. Пощечина привела девушку в чувство. Ахнув от боли и обиды, она часто-часто заморгала, уставившись на мага в красном платье, прекратила рыдать и схватилась за правую щеку, что пылала, будто была обожжена.

– Спасибо, – неожиданно для самой себя произнесла Эван.

Она понимала… Нет, скорее, не понимала, почему должна быть благодарна волшебнице, но слово само сорвалось с уст.

– Признаюсь, – Калиссандра ди Каллис настороженно смотрела на ученицу, – ты напугала меня. Металась на подушке, будто одержимая, рыдала, ничего не видела, не слышала и только повторяла про суккуба и демона.

Теперь Эван охватил испуг. Наставница идет на совет академии, где решится ее судьба, да и сама жизнь на волоске! И тут же вслух сказано про одержимость!

– Не бойся. – Фрау Калиссандра отняла ладонь девушки от пылающей щеки и коснулась места удара двумя пальцами, указательным и средним. Эван ощутила тонкую струйку самой настоящей силы, что растеклась по горящей щеке и растворилась, а вместо нее пришла волна холода. Она погасила пылающий жар.

– Видишь, – маг ободряюще улыбнулась, – мы, темные, не только усмиряем чудовищ да безумцев, но владеем кое-какими знаниями других школ.

– Спасибо, – вновь произнесла Эван. Она чуть приподнялась, усевшись на постели.

Вместе с избавлением от боли окончательно прояснилось в голове. Девушка поняла, что вправду словно обезумела, когда узнала, кто она. Или что она. Душа ее, терзаемая сейчас не исчезнувшими до конца страхами и тревогами, мнилось, разорвется на части, стоит лишь продолжить пытать себя одним и тем же вопросом. Кто или что она?

– Впрочем, – продолжала фрау декан, – каждый маг, какие бы цвета он ни носил, способен обращаться к чародейству любой из школ. Кто в большей, кто в меньшей степени. Первый семестр в академии – это познание азов и общий курс для всех. Лишь со второго начинаются первые занятия по своей школе, но и про другие не забываем. Постижение основ магии иных направлений не прекращается до самого выпуска.

Калиссандра ди Каллис вдруг прекратила говорить об академии, нахмурилась и сменила тему:

– Ты еще во власти страхов!

Это прозвучало упреком.

– Но как же мне быть?!

Эван не узнала собственного голоса. О! Что-то пугающее, черное и мрачное вновь нависает над душой. Суккуб! Но она же человек! Никто и никогда не подвергал сомнению ее рождение от Лиры ди Рокк, покойной ее матери и законной супруги ее отца. Ничто нечеловеческое не проявлялось за все восемнадцать прожитых лет. Эван почувствовала, как к горлу подступает новый комок. Она не хочет слез, но вот-вот снова разрыдается.

– Довольно! – властно воскликнула фрау Калиссандра, вскинув правую руку. – Успокойся! Немедля!

Эван ди Рокк опять ахнула, теперь от удивления. Слова волшебницы обрели магическую власть над ней, и, может быть, тому причиной узы меж ученицей и наставницей. Эван покраснела, вспомнив, как именно были сотворены узы, и тут же поразилась мысли, что воспоминание о непристойном вечере затмило осознание того, что она суккуб.