Тёмная порода

– Сергос! Где ты ходишь?! Почему я один встречаю гостей? – зашипел отец.

Лицо его при этом сохраняло благодушное выражение.

– Ты великий князь, отец. Это твоя работа, – Сергос пустил в голос больше раздражения, чем следовало бы.

– Не паясничай! И если на то пошло, у тебя тоже есть некоторые обязанности, от которых ты все время отлыниваешь. Шляешься не пойми где, пропадаешь. А люди должны видеть, что у Гардена есть наследник. Должны знать твоё лицо!

– Они и так знают, отец, – вздохнул Сергос, высматривая Альбу в толпе. – Я шагу не могу ступить, чтобы меня не узнали. Слишком я похож на одного великого князя.

– Ладно, мы потом об этом поговорим. Сейчас начнёшь со мной пир, а потом делай, что хочешь. Да никуда она не денется, не украдут, – добавил Деннард, поймав взгляд Сергоса, обращённый к Альбе.

Сергос возмущённо вскинулся, собираясь возразить, но к ним уже подошла матушка и заняла место на троне подле отца. Все взгляды были обращены в их сторону. Сергосу ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Говорил отец невыносимо долго, целую вечность. Когда он, наконец, закончил, хлопнув в ладоши и позволив пиру начаться, Сергосу стоило немалых усилий не броситься бегом к Альбе, возле которой уже крутился Марис, а как положено поклониться князю и княгине, и только потом быстрым шагом пойти прочь от трона.

– О, князь Сергос! – Марис приветственно поклонился. – Я позволил себе взять на себя заботу о нашей дорогой Альбе, пока Ваша светлость изволили быть заняты княжьими делами.

– Здравствуй, Марис! Благодарю тебя, дорогой друг!

Сергос не стал тратить время на пикировку с Марисом, хотя подпущенная им шпилька и была остра, и сразу обратился к Альбе.

– Прости. Я правда думал, что это ненадолго.

– Пустяки, Сергос, – отмахнулась она. – Я не успела заскучать.

«Конечно, заскучаешь тут, когда вокруг тебя вьётся этакий фанфарон!», – ревниво подумал Сергос. И, похоже, думал он громко, потому что Марис спешно ретировался, сообщив, что его ждёт романтическое приключение, которое он никак не может отложить. Сергос не мог бы сказать, что не был рад его уходу.

– Ну что, пойдём к столу? – предложил он.

– Не хочу, – сморщила носик Альба. – Но ты иди, а я прогуляюсь.

«Ну, нет, так просто ты от меня не отделаешься», – мысленно посулил Сергос.

– Значит, не пойдём к столу, – вслух согласился он. – А вина я тебе хотя бы могу предложить? Ты же так и не пробовала шедевров Джарвиса, а к пиру он подготовил что-то совершенно особенное.

– Можешь. Вы так много говорили о его вине, было бы преступлением не попробовать его.

– Тебе понравится, – пообещал Сергос и знаком подозвал слугу, крутившегося неподалёку. – Будь добр, принеси нам вина.

– Да, милорд, – поклонился слуга и побежал выполнять поручение.

Спустя пару мгновений он уже вернулся с кубками.

– Благодарю, – Сергос забрал у него из рук оба кубка.

– Что-нибудь ещё, милорд?

– Нет, ступай.

Слуга, откланявшись, удалился, а Сергос протянул один из кубков Альбе.

– Прошу, миледи.

– Спасибо, – она приняла кубок из рук Сергоса.

Их пальцы встретились, и Сергос позволил себе нарочно продлить это случайное прикосновение. Альба улыбнулась, но отняла руку, отхлебнула вино. Сергос последовал её примеру.

– Вкусно, – сообщила она. – Я даже начинаю понимать, почему Марис готов душу продать за это вино.

Заиграла музыка. По первым же аккордам Сергос узнал песенку, которую Марис постоянно напевал всю последнюю неделю. О ведьме, влюбившейся в князя, и сулящей ему все сокровища мира за взаимность, но отвергнутой им. Прекрасный выбор музыки, ничего не скажешь. В этом нелепом намёке чувствовалась рука Мариса, поди, он и подговорил музыкантов спеть это. Вот же пакостник! Но мелодия была хороша, объявили танец, и Сергос решил сделать вид, что не заметил здесь никакого намёка.

– Пойдём танцевать? – предложил он Альбе.

Шаг, шаг, поворот, прикосновение.

Объятия чуть крепче, чем требует танец.

Шаг, поворот, пальцы переплетены и сердце норовит выскочить из груди.

Покачивание, поворот, поворот, шаг, улыбка, зарумянившиеся щеки.

И будто бы и нет больше никого и ничего в Большом зале, только блеск в дивных глазах, причина которого, хотелось бы верить, не вино.

* * *

– Деннард, ты вообще видишь, что происходит?!

– А что происходит, Магда?

– Да ты только посмотри на них. Он же влюблён в неё! Это настолько заметно, что становится просто неприличным. Безродная девица не пара нашему сыну!

– Магда, дорогая, ну какая пара? Он мужчина, он молод, не держать же ему целибат. А она так хороша, как тут устоять? Да и зачем? И, главное, вот сразу смотришь и вроде ничего особенного нет в ней, ну симпатичная, да, красивая. Ну, и что с того? А потом глянет глазищами своими – и как вспышка!

– Я вижу, ты тоже очарован ведьмой?