Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

Мало, что искусали все руки и ноги, так теперь ещё и за голову цапнули — под рукой нащупался здоровенный расчёсанный прыщ. Пришлось встать, и прижечь его одеколоном жены. Прыща это не «испугало» — он знай себе продолжал чесаться.

Артём оглянулся на открытое настежь окно, за которым ещё светлела вечерняя заря июльской ночи. Комары, конечно, летят… Но ведь не закроешь же — духотища страшная.

Пытаясь абстрагироваться, он застучал по клавишам.

Происшествие оставило гадливое чувство собственного кретинизма, и крохотный червячок сомнения — адекватно ли его восприятие реального мира…

Может, нужно меньше… Общаться виртуально?..

Через день ситуация повторилась.

Поскольку вечером жена снова отбыла на дежурство в свою терапию, Артём, поужинав, снова зависал в Сети. Правда, теперь читал — нашёл интересные подробности о рыболовных снастях. Было, кажется, ещё душней, чем накануне — он снял даже майку.

На этот раз ему послышался не смех. Странно знакомый голос звал его по имени:

— Артём!.. Артемка-сластемка!.. Иди сюда, дам тебе конфетку!

Вот теперь настал черёд испугаться по-настоящему!!!

Так Артёма звала только его Первая. И — только когда предлагала… Себя!

На этот раз он покрылся липким ледяным потом сразу — ещё не встав со стула. Огромные мурашки — да что там мурашки — жуки! — бегали по всей спине и шее!

А ведь он знал!.. Он ещё тогда — в первый раз! — понял, что это приходила ОНА.

И подсознательно всю жизнь знал: рано или поздно этот день наступит. Юлия придёт за ним. И уж тогда-то никуда он не денется…

Жаль-то как. Дожил всего до пятидесяти… С небольшим.

С чувством осуждённого, восходящего на эшафот, он двинулся на голос: на этот раз в зал.

Тянуть с разборками он смысла не видел. Уж если началось — значит всё. Кранты. Крыша съехала, совесть одолела.

Ну почему, почему он тогда сбежал?! Может, и не любил, как уверял — и её и… себя?..

А позже, когда она сказала, что беременна — испугался? О, да: испугался-то он точно! Ответственности. Пелёнок и неизбежной и неистребимой вони от мочи… Гарантированных ежедневных скандалов с предками — жить-то пришлось бы у него. А характер что у его матери, что у его «девушки» — тот ещё… Не пришли бы к «консенсусу».

Вот он и сбежал в Москву.

Но ведь Юля умерла вовсе не из-за него! Она и вышла замуж, и нормально родила… И лишь в тридцать шесть скончалась от рака пищевода.

И все эти годы для него — словно и не было их… Рана свежа. Мучительной тяжестью сердце сжимает стальная рука совести, и к горлу подступает тошнота — виноват… Бросил… Обманул…

То, что он увидел в зале, в сумрачном свете заходящего солнца, сразу вернуло его на землю из заоблачных далей мистики и самоедства.

Картина выглядела дико, безумно. Здесь уж не до самокопания…

Просто — страшно.

На высоте примерно метра над его любимым креслом прямо в воздухе висели…

Два глаза.

Выглядели они так, как Артём однажды видел в каком-то научно-популярном фильме: со зрительными нервами, идущими куда-то назад и вверх, с вращающимися круглыми яблоками, и странным, немигающим выражением… Тут же он понял, в чём дело: не было глазниц, бровей, ресниц, лица — вообще, всего того, что должно окружать нормальные женские глаза!

А так, вроде, глаза смотрели на него даже без укора… Получается — даже хорошо, что причиндалов, делающих всю эту мимику, нет!

Но всё равно — горло Артёма перехватило. Ноги задрожали. Он судорожно вздохнул.

Однако сказать не успел ничего.

Голос, этот до боли знакомый, и ни чуточки не изменившийся голос, произнёс откуда-то из воздуха, из места чуть пониже глаз:

— А-га, вот и ты. Ну иди же, маленький, иди скорее!.. Мама приготовила конфетку!..

Интонации резанули по сердцу мучительной лавиной воспоминаний: да, она так и говорила с ним… Словно мать с непослушным и неразумным малышом. А ведь он всего-то на три месяца младше!

Вдруг волна возмущения залила затылок и лицо: он не мальчик! Он уже — взрослый, состоявшийся мужчина! Да и мертва она давно, его «первая любовь»!..

И вообще: что это за бред — почему Призрак его бывшей не может явиться сразу весь, и во плоти — ну, вернее, не во плоти — а, в-смысле, цельным изображением?! То есть так, как положено порядочным Призракам?!

Ощутив, что сбросил оковы гипноза, (Он — не кролик!) Артём почти спокойно подошёл, и протянул руку…

А лучше бы он этого не делал.

Потому, что глаза — оба яблока — остались на месте, и его покрытая липким потом ладонь ощутила мягкую упругость и холодную скользкость поверхности левого яблока…

Да, оно висело там! Материальное, и несомненно существующее! И вывернулось кверху — взглянуть на него!

Автоматически застыв, и не убрав ладонь, он ощупал и круглую выпуклость, и мягкую податливость, и движение — трение чего-то скользкого, словно рыбье брюхо, о ладонь!

Голос Юли нельзя перепутать ни с чьим. Она пошло хихикнула:

— Может, хватит «прелюдии»? И шалунишка перейдёт непосредственно к делу?..

Вселенная вокруг него бешено завертелась, в ушах громко зазвенело.

Увидел стремительно приближающийся ковёр, Артём ещё успел понять, что теряет сознание…

Он очнулся сразу.