Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

— Что-то я задохнулся у шефа в кабинете. Дай, думаю, схожу к Резеде — вдруг найдёт чего. А заодно и потреплюсь, о своих-то заботах…

Петрович, никогда не отличавшийся тактичностью, ляпнул прямо «в глаз»:

— Ну, и как там предынфарктное состояние?

— Отлично. Не обнаружилось… Пойду, поработаю — вдруг ещё не всё потеряно.

— Ага, мечтатель. Поговорка «от работы кони дохнут» не про нас, а про шахтёров!

— Ладно, жив пока, и хорошо. Ты как завтра — на рыбалку сходим?

— Хм… А чего не сходить, коль приглашают… Но — не больше одной!

Доработал до конца дня Артём уже почти успокоившись. В пятницу он заканчивал, как и все, на час раньше. Проверяя сметы и расчёты, засиделся на десять минут дольше обычного — когда выбрался в коридор, там уже замерли звуки шагов и весёлых переругиваний — все ушли.

Из кабинета шефа выскочила, оправляя юбочку, Юлия. Волосы всклокочены.

Из потаённых глубин его нового, почти во всю Вселенную расширенного сознания, выплеснуло водопад гнева и ревности. Он почти услышал, как от его злости и внутреннего крика зашатались звёзды на своих вековечных колеях-орбитах!..

Здесь же, в этом бренном и приземлённом мире, кровь бросилась Артёму в лицо:

— Ты!.. Что ты там делала?!

— Ой-ой-ой, какие мы ревнивые, скажите пожалуйста!.. Чё делали — чё делали… Отчёты мы читали! А очень, оказывается, приятный мужичок — твой Шеф!

Чувствуя, что от глупой и бессмысленной ревности теряет последний рассудок, Артём кинулся к с-суке, но она растаяла в воздухе! Тогда он рванул на себя дверь…

Шеф оторвал взор от бумаг на столе, и недоумённо уставился на Артёма. Следов беспорядка в одежде заметно не было… Вот зараза — подставила!.. Точно — мелко мстит и пакостит!

Чувствуя, что положение надо как-то спасать, Артём выдавил:

— Геннадий Васильевич… Простите, что без стука… Можно?..

Шеф, если и удивился, виду не подал:

— Входите, Артём Александрович. Присаживайтесь — прошу.

Когда Артём уселся на ближайший к шефу боковой стул — пожизненное место Главного Инженера — шеф слегка улыбнулся — то есть приподнял кончики губ:

— Я вас внимательно слушаю.

Артём, ощущая, как огнём горят уши, и пальцы сводит судорогой, сглотнув, начал:

— Геннадий Васильевич. Не хотел вас зря беспокоить. Мне сегодня на планёрке… стало плохо. — шеф кивком дал понять, что от него этот факт не укрылся, — Но потом, когда меня осмотрела Резе… э-э… Простите — наш доктор, она сказала, что всё для моего возраста в порядке. «Лучше, чем у молодых»… Но я… Всё равно чувствую — что-то во мне… Не так. Не так, как всегда. Я…

В-общем, Геннадий Васильевич! Можно мне недельку — в счёт отпуска?! — Артём чувствовал, что вязнет, как муха в паутине в собственной неубедительной лжи, и никак не мог заставить себя взглянуть шефу в глаза, но остановиться не мог. Он должен восстановить психику! И хорошо, что так получилось, что он пришёл первым — а не ждал, когда про него наплетут и секретарше шефа, и… Всем остальным.

Шеф выказал себя молодцом. Практически не колебался:

— Конечно, Артём Александрович. Ваш отдел идёт без нарушений графика. Оставьте за себя Вадима Петровича, а заявление можете написать прямо сейчас — я подпишу.

Чувствуя буквально дикую благодарность — что за тактичность, что — за то, что пошли навстречу, ничего не выясняя — Артём, потея, тут же настрочил заявление.

Шеф подписал. Артём поблагодарил и вышел.

И снова ему повезло: начальница Отдела Кадров, Ирина Юрьевна, оказалась ещё в Канцелярии — что-то, видать, подгоняла к полугодовому отчёту. С его листочком не церемонилась и не возилась: заявление подписала, зарегистрировала, подшила, буркнув только:

— Не забудьте, Артём Саныч — на работу двадцать первого!

Артём Саныч рассыпался в благодарностях, за что на него ещё раз сердито взглянули, и он отчалил, стараясь не мешать занятому человеку.

Чувствовал он… Глубочайшее удовлетворение.

Отлично он сыграл обычного человечишку: с его крохотными банальными желаньицами, приземлёнными мечтаньями и хиленьким здоровьицем с расшатанными и расшалившимися нервишками…

Его подлинную сущность — зреющего глубоко внутри Посвящённого — не заметил никто!

Да он уж позаботится — чтоб никто и не узнал, когда придёт его час!..

А пока продолжим игру в обывателя — примерного работника и семьянина.

Вечером он, для разнообразия, посмотрел ящик вместе с Ксенией.

Ему повезло: видать, в честь пятницы передачи шли поприличней, и он даже смог похихикать над усатым ведущим «Поля Весёлых ходоков» с их традиционными костюмами для «Дорогого Леунида Аркедьевича», и сьестными/напиточными приношениями…

Ксения помалкивала, но пару раз он ловил на себе её недоумевающие взгляды.

На ужин — вот уж кстати! — жена разморозила пельменей. Традицию лепить сразу два подноса, и складировать штабелями в морозилке она переняла от тёщи — царствие той небесное, хозяйственная была женщина! Так что Артём поел со смаком — он предпочитал не со сметаной, а с хреном и кетчупом.

Затем он уж было собрался… Но поговорить не дали — позвонила Валентина Павловна, с работы Ксении, и они что-то специфическое о здоровье какого-то больного стали обсуждать.