Тёмное фэнтези, тёмная фантастика

Даже не дорассказав до конца, понял — зря. Ни единому слову Петрович не поверил.

Хотя виду и старался не подавать — поддакивал, кивал в нужных местах… Артём… Снова ощутив в себе возвращающиеся сверхсилы и способности, видел его насквозь. Тогда он решил изменить амплуа: теперь он — шизофреник. Петрович купится. Обязательно — ведь Артём может… Быть убедительным!

Он закрыл лицо руками и зарыдал.

— Ты… Что?! — горечь и боль в голосе Петровича резанули своей искренностью.

— Я… Ничего. Я всё это придумал. Ты уж не обессудь, старый дружище — мне надо как-то свою шизу прикрыть… Я… — а слёзы-то текли по-настоящему!

— Спятил я, Петрович — по-полной спятил! — Артём так вошёл в образ, (Ну, прямо по Станиславскому! — всплыло услужливо из памяти!) что и чувствовал подлинное отчаяние, — Прости ещё раз — я… Домой пойду.

— Ну уж х…н тебе! Домой! Да я тебя одного теперь ни за что не отпущу!

Так. Плохо. Вот Петрович уже и хочет его… Не оставлять одного. Значит, точно — считает психом. Переиграл, стало быть… А с его новым Сознанием-то надо бы поосторожнее…

Наверняка старый друг боится — как бы Артём чего с собой не сделал!..

Ну уж это в его планы не входит… Как бы. Значит — по-плохому.

— Спасибо, дружище, может, так оно и правда лучше… — Артём встал. — Давай руку!

Возможно, Петрович и правда посчитал, что Артём хочет помочь ему подняться, и без задней мысли протянул ладонь.

Коротким боковым левой Артём послал незадачливого «контролёра» в нокаут. Он очень тщательно рассчитал удар, боясь перестараться. Хоть все эти людишки теперь были ему реально — до лампочки, Петровича, хотя бы в честь славных былых дней, он трогать не будет.

Когда он закончил связывать напарника, солнце стояло на полдень. Закатив коллегу, бешено вращающего глазами, и что-то из-под кляпа мычащего, в тень, под кусты, Артём подумал, что того найдут только к вечеру — когда забеспокоится и пойдёт ругаться с ними, «придурошными маньяками-рыболовами» Настёна, жена Петровича. Такое уже случалось — когда они брали с собой две. А сегодня — непорядок! — и одну-то не прикончили…

Ну, до вечера Артём уж как-нибудь со своими делами разберётся…

Новое Знание, новая фаза его развития, как индивидуума уже так прочно сидела в мозгу. И так однозначно выверена была для него вся последовательность дальнейших действий!..

Окончательный Переход в новое состояние — он ведь лежит только через…

И — Свобода! Полное приобщение к Мировому Разуму! Нирване! Торжеству над бренной и обрыдлой повседневностью!.. Над примитивно-животной Плотью! Ведь он уже почти ощущал это — словно плывёшь в тонких неуловимых течениях Единого Информационного Поля Вселенной, как на надувном матраце — по Чёрному морю…

Да, он знает путь. Он — готов к переходу на Высшую Ступень!

Но вот остальным про его новое Предназначение и Судьбу знать не надо. Он — самый банальный псих. Но — добрый. Сейчас он сыграет и эту мизансценку.

— Петрович. — в тоне Артёма слышалось подлинное раскаяние и стыд, — Извини, что связал. Но я не хочу, чтобы ты вспоминал обо мне, как о психе — я не псих. Просто… Наверное, это всё проклятый «Комплекс вины». Я уже лечился от него. Видать — не помогло. — он потупился. Помолчал.

— Прощай. Не поминай лихом. Отдел — смело оставляю на тебя. — чувствуя, что если задержится ещё, то разрыдается снова, Артём быстро встал и почти бегом поспешил домой.

Он точно знал, что найдёт там. И был уверен — времени и мужества ему хватит.

Да, как он и думал, нагая и вожделённая Юлия развалилась на семейной кровати вольготно, словно на своей.

«Ах ты ж сука бесстыжая, — ударило в голову Артёма, — Я точно знаю, чего ты хочешь!

Так не бывать же этому!»

Никто больше не выведет его из… Как назвать-то?.. Состояния, близкого к Окончательному Просветлению! А эта наглая шлюха… Наверное, на всё готова, только бы сбить его с праведного пути, с верного курса. Или она действительно хочет затрахать его до инфаркта — до того, как он?!..

Да, пусть он сволочь, подонок и трус, но: он убьёт её — первой!..

С равнодушно-пренебрежительным выражением на лице, (Очередная маска!) он принёс из кухни здоровый нож для разделки индюшки.

Юлия смотрела вызывающе: дескать, не испугаешь! Пуганные уже!

Ощутив в себе волну жгучей ненависти, и ностальгической тоски по себе, себе наивному и нормальному, и вожделения по себе — будущему, просветлённому и всепонимающему, он с диким рёвом вонзил нож по рукоятку в скульптурно-точёную грудь!

И — выдернув — снова вонзил! С зубовным скрежетом и рыком выбивая из гнусной похотливой девки — жизнь, а из себя — безвольного раба своего х…!

И не мог остановиться, снова и снова пронзая фантом! Хоть и понимал где-то там, глубоко: что всё это — не взаправду… Что это — не он с ножом! Всё происходящее ему — только кажется…

А на самом деле он — выше всех!

Он — супергениален и могуч. Силён и крепок. Духом!..

Ксения и в смерти выглядела безобразно.

Невольно вызывая чувство брезгливости и грязи.

Конечно, не украшали её бегемото-складчатое тело и колото-рваные кровоточащие раны…