Тёмное крыло

— Нет. Это была моя идея, Мама. Я не хотел подниматься на дерево, и я сильно устал, поэтому подумал, что нагретый воздух сможет поднять меня вверх, и он поднял.

Мистраль кивнула.

— Ты поступил очень находчиво, Сумрак, — сказала она.

Он не смел даже взглянуть на Сильфиду, но слышал её стон раздражения и мог лишь представлять себе восхитительное выражение негодование на её морде.

— Но, — немедленно продолжила свою мысль мама, — я не хочу видеть, как ты будешь делать это когда-либо ещё. У нас есть паруса, и мы можем планировать в воздухе. Мы используем их только так. И никак иначе. Не старайся отличаться от остальных ещё больше, чем уже отличаешься, Сумрак. В колонии отличие может быть строго наказано.

— Сумрака накажут? — пискнула Сильфида с большим интересом.

— Не в этот раз, — ответила Мистраль.

— Сумрака никогда не наказывают, — проворчала Сильфида.

— Но вы оба должны запомнить то, что я говорю, — продолжила мать. — Или ведите себя, как вся колония, или вы рискуете стать изгоями в колонии.

Сумрак сглотнул.

— Мама, — начал он неуверенным голосом, — а почему они прекратили кормить Кассандру? Это только из-за того, что она выглядела по-другому?

Среди шерсти на лбу матери появились морщины. Она приблизилась и обнюхала его.

— Нет, Сумрак, она была очень больна. Она никогда не смогла бы планировать в воздухе или охотиться и прокормить себя. Она не смогла бы выжить. Это не потому, что она выглядела иначе.

— Уф, — сказал Сумрак. Он чувствовал, что у него отлегло от сердца, но ему по-прежнему казалось жестоким решение прекратить её кормить.

— Кто говорил с тобой об этом бедном создании? — спросила Мама.

— Кливер, — ответила ей Сильфида. — Он сказал — Сумраку повезло, что он был сыном предводителя, потому что иначе его выгнали бы из колонии.

— Этот молокосос должен был сам видеть то, о чём болтает! — ответила Мама, сверкнув глазами.

— Я знал, что он просто пытался меня напугать, — фыркнул Сумрак. — Я знаю, что так никогда не поступают.

Но когда мама не ответила, он почувствовал, как его охватывает волна паники.

— Мама? Не поступают же, правда?

— Конечно же, нет, Сумрак, — мягко сказала она. — Мы бы никогда не позволили так поступить.

— Ты имеешь в виду, что они хотели бы, но…

— Я имею в виду, что такого никогда не случилось бы, — твёрдо сказала она ему. — А теперь послушайте и не переводите разговор на другие темы. Я ещё не закончила разговор с вами обоими. Я ещё слышала, как говорили, что вы заходили за Верхний Предел. Вы знаете, что не должны нарушить границы территории птиц. И этому вас как раз учили. Никогда не повторяйте этого. Понятно?

— Да, Мама, — сказал Сумрак, понурив голову. — Мне очень жаль.

— Сильфида? — спросила Мистраль.

— Мне жаль! — громко ответила она.

— Хорошо. А вот и ваш отец возвращается, — сказала Мама. — И если я не ошибаюсь, он вскоре созовёт общее собрание.

Колонию Сумрака, насчитывающую сотни зверей, составляли четыре семьи, которые жили на секвойе уже добрых двадцать лет. Каждой семьёй управлял старейшина. Это были Сол, Барат, Нова и Икарон, который был одновременно и старейшиной, и предводителем всей колонии.

Представители всех четырёх семей вступали в брак друг с другом на протяжении многих лет, поэтому, если подумать, приходились друг другу родственниками. Сумраку проще было бы попробовать сосчитать капли дождя.

В меркнущем свете дня все рукокрылы собрались на могучих ветвях секвойи, обеспокоенные слухами о крылатом существе, которое промчалось через поляну. Многие наблюдали его ужасающее пике и, конечно же, об этом событии слышали все. Некоторых эта тварь едва не превратила в лепёшку.

На вершине большого наплыва на стволе секвойи, на виду у всех собравшихся рукокрылов, восседали Икарон и трое старейшин. Вечерний птичий хор умолк, и по всему лесу разнеслась ритмичная песня сверчков.

Сумрак сидел рядом с Сильфидой и матерю, с нетерпением ожидая начала собрания. Он был измотан долгим подъёмом и происшествием с ящером, но сейчас, когда он глядел на своего отца, его усталости словно и в помине не было. Даже хотя Икарон был далеко, он казался крупнее и сильнее, чем обычно. Сумрак надеялся, что Папа мог разглядеть его со своей высоты. Он поднял парус, чтобы привлечь внимание отца, и пришёл в восхищение, когда Папа сделал ответный жест. Сумрак огляделся, чтобы посмотреть, видел ли кто-нибудь из молодняка, как они обменялись жестами. Он был вполне уверен в том, что несколько из них бросали на него завистливые взгляды и шептались, вне всяких сомнений кипя от зависти, потому что не их отцы были предводителями. Он попытался найти в толпе Кливера, но не сумел.

Сумрак никогда не видел, чтобы собиралось так много членов колонии. Собрания созывались лишь по поводу случаев исключительной важности. До этого всем, что он видел, были мелкие споры об охотничьих присадах или о брачных партнёрах. Обычно рукокрылам не требовалось собираться. Всё, что им нужно было знать, передавалось с ветки на ветку, от семьи к семье, от родителей к детям. Узнавать нужно было не так уж и много.