Тёмное наследие

Мать еще одного погибшего, графа Хеммингема, Люк застал на кладбище. Старушка, как ему доложил Леймин, каждую неделю по четвергам исправно ходила на могилу уже восемь лет. И прийти туда с цветами, якобы случайно столкнувшись с женщиной, было довольно просто. Как и разговорить ее – вдовствующая графиня готова была рассказывать про сына бесконечно и после представления и нескольких минут общения пригласила Люка выпить чаю. С ней он был деликатным и обходительным, почти трогательным, слушал с участием, вздыхал и потирал покрасневшие от сочувствия глаза, качал головой. Все как обычно. И попрощалась с ним старушка, будучи совершенно уверенной в том, что нынешний герцог Дармоншир – необыкновенно приятный и милый во всех отношениях, глубоко чувствующий и понимающий человек.

Сын ее был поздним, тщательно оберегаемым ребенком. Муж умер рано, и вся любовь оказалась направлена на отпрыска. Он только-только был представлен ко двору, поступил в королевскую военную академию – и на второй год службы, стоя на карауле во время сильного ветра, попал под снесенный вниз ураганом кусок кровли.

Картина складывалась понятная, и Люк, выйдя из дома вдовствующей и очень одинокой графини, несколько минут жадно вдыхал зимний морозный воздух пополам с привычной снежно-дождевой пылью Лаунвайта. От общения с графиней Хеммингем осталось тягостное чувство. Но вместо того чтобы поехать домой отдохнуть, Люк сел в машину, выжал газ и понесся к магу, который делал заключение о проклятии в семье Таммингтон.

Устал, да. Но, как охотничий пес, вставший на след, уже не мог отказаться от расследования, и азарт будоражил его так, что он периодически втягивал носом воздух и скалился от предвкушения.

Все-таки титул делал свое дело – герцога Дармоншир в офисе Ирвина Андериса приняли без записи. Маг держал частную практику и явно процветал: офис находился в деловом центре Лаунвайта, в роскошном здании, и секретарь у волшебника была очень даже, хоть и немного вертлявая, и помещение оказалось сплошь увешано грамотами и сертификатами.

– Я к вам за консультацией, – сказал Люк, усаживаясь в кресло в обставленном как комната психолога кабинете. Окна во всю стену, сверкающая чистота, белые стены, минимализм, милые мелочи, на которых можно остановить взгляд. Маг располагающе улыбнулся и кивнул. Тоже отработанные жесты и мимика. Как почти все инляндцы, он был тощ, рыжеволос и бледнокож. На вид ему казалось лет сорок, но кто знает этих магов?

– Слушаю вас, – приятным голосом откликнулся Андерис. – Сделаю все, что смогу, ваша светлость.

– Вы ведь специалист по проклятиям, – продолжил Люк. – Мне вас рекомендовали как лучшего в этой области.

– Это преувеличение, – скромно улыбнулся маг. – Позвольте вашу руку, милорд?

Люк безропотно протянул ладонь через стол, и стихийник некоторое время держал ее в руке, закрыв глаза и к чему-то прислушиваясь.

– На вас никаких проклятий нет, – удовлетворенно сказал Андерис. – Ни свежих, ни родовых – я чувствую их до седьмого колена. Ауру я вижу не глазами, этот уровень мне недоступен, увы, но чувствую точно, да.

– Да я, собственно, не по поводу себя, – усмехнулся Дармоншир.

Маг подобрался, глаза его похолодели.

– Ваша светлость, – проговорил он почтительно, – если вы хотите узнать о ком-то из моих клиентов, то я сразу скажу: все происходящее здесь строго конфиденциально. Как на исповеди, никто и никогда ничего не узнает. Поэтому и вы лично можете быть спокойны. Это же спокойствие я обеспечиваю всем своим посетителям.

– Хорошо, – протянул Люк. – Тогда чисто теоретически, господин Ирвин. Это можно?

– Конечно, – успокоенно кивнул маг.

– Предположим, с каким-то человеком долгое время происходят несчастные случаи. Очень долгое. И из-за плотности этих случаев один из них не может не стать для него фатальным. Однако маг никакого проклятия на нем не обнаруживает. Есть ли какое-то другое объяснение? Например, если проклятие навел более сильный маг – можете ли вы, если вы слабее, не ощутить его?

– Нет, – пробурчал Ирвин, – я все равно почувствую. Я на этом специализируюсь, ваша светлость. Я даже после смерти некоторое время могу уловить остаточные вибрации проклятия. Возможно, какой-нибудь недоучка и не увидит, но не я. Что касается невезения… Скажу вам честно, но рассчитываю, что это останется между нами.

– Обязательно, – пообещал Люк.

Маг вздохнул.

– Девяносто девять процентов того, что считают сглазом, действием проклятия, наговора, – простая человеческая глупость. И особенности характера, в том числе и семейного. Женщина жалуется: мол, прокляли, замуж выйти не могу, как и мать моя, как и бабушка. На иную и без разбирательства глянешь – сразу понятно, почему замуж не берут. А иногда чуть копнешь – а там в семье такой характер, что у бабушки, что у потомков, что даже растения не выживают, куда там мужику. Или, например, муж загулял. Жена бежит ко мне: приворот, снимите! А чуть мои ребята начнут расследование – так муж этот половину Лаунвайта уже осеменил. Диагноз – не приворот, а обыкновенная распущенность.