Тёмные московские ночи

В кабинете воцарилось молчание.

- Ваня, - вдруг тихо позвал Васильков, тот поднял голову и заметил как побледнело лицо друга .

- Что случилось Саша? - спросил майор и спрыгнул с подоконника.

Васильков отделился от дверного косяка, сделал шаг ему навстречу и заявил:

- Ваня, если они убивают каждого, кто вторично повстречался на их пути, то…

Теперь побледнел и Старцев:

- Курочкин! Как же я упустил этот момент?

Спустя двадцать минут Старцев с Васильковым мчались на служебной машине к Южной окраине Москвы.

- Никогда себе не прощу, дырявая башка. Как я мог не просчитать этот момент? - не громко бубнил Иван.

Едва усевшись в служебную легковушку, стоявшую у подъезда управления он сразу попросил Петра Степановича гнать на максимально возможной скорости в Рязань. Пожилой водитель знал, что если оперативник говорит такое, то нужно выжить из мотора всё, на что он способен.

Эмка была потрёпанной - в кабине и под капотом всё дребезжало, двигатель даже на пологих подъёмах гудел так, будто доживал последние минуты, но всё же машина мчалась, обгоняла редкий попутный транспорт.

Васильков сидел сзади, рядом с Иваном, и в ответ на стенание друга лишь вздыхал.

- Чего теперь причитать то? Оба дали маху.

Александр глянул на часы и сказал:

- День только начался, к двенадцати надеюсь приедем,.

- Чуток не поспим, - заявил Пётр Степанович. - До Рязани сто восемьдесят вёрст, часа через три с половиной будем на месте.

- Саня, а он ведь тебе тоже жизнь?

- Спас, верно. Было дело, - неохотно ответил тот.

- Расскажи, я не в курсе. Это ведь случилось после того, как я на мине подорвался?

Васильков чуть помедлил, припомнил давнюю историю и начал рассказ.

В июле 1944 года наши войска подошли к Бугу и готовились к освобождению Бреста. Немцы ожесточённо дрались за каждый холм, лесочек и деревушку. Обе стороны несли большие потери, Васильков приказал своим людям построиться у дальнего блиндажа. Группа, готовившаяся ближайшей ночью перейти линию фронта, вытянулась в одну шеренгу: три рядовых, сержант Курочкин, лейтенант Пряхин. Сам Александр был шестым, он медленно прошёл вдоль строя, внимательно осмотрел каждого бойца, проверил одежду, обувь, снаряжение, оружие. Носить кирзовые сапоги командир разрешал только в расположении роты, для рейдов они категорически не годились. В реках и болотах набирали воду, при движении ползком черпали голенищами землю и песок, производили слишком много шума.

На задание разведчики выходили в матерчатых крагах или ботинках. Имелись у Василькова рекомендации по одёжке и снаряжению. Что же касается оружия, то разведчики не любили тяжёлые ППШ, предпочитали винтовку, либо немецкий автомат - он был плоский, вполне удобный, компактный, весил поменьше нашего, ну и конечно боеприпасы к нему, с ними в тылу врага проблем не будет.

В этот раз за линию фронта шли опытные люди, всё было подготовлено в лучшем виде.

- Документы, награды сдали? - остановившись спросил командир.

- Так точно, Сдали! - неровным хором загудели подчинённые.

- Попрыгали.

Псе разведчики выполнили по несколько прыжков на месте, карманах и вещмешках ничего не гремело, не звенело. Однако Васильков насторожился.

- Слышу чьи то спички, - сказал он, сделал в три шага вдоль строя и остановился напротив лейтенанта Пряхина.

Тот пожал плечами, достал из кармана коробок и потряс его, все услышали характерный шум спичек. Санинструктор, стоявший рядом с лейтенантом, протянул ему кусочек бинта, тот скомкал его и сунул внутрь коробка. Спички, прижатые марлей, больше не шумели.

Васильков посмотрел на темневшие небо потом на часы и объявил:

- Выход через двадцать минут. Разойдись!

Задание, полученное разведчиками, на сей раз ничем не отличалась от предыдущих. Перед выдвижением наших войск к Бугу и наступлением на Брест командование затребовало языка.

Всё было обычным, кроме метода, при помощи которого Александр решил это задание выполнить. Пару месяцев назад в его роту влился лейтенант Пряхин, свободно владевший немецким языком. Спустя некоторое время он в составе диверсионной группы занимался подрывом железнодорожного пути на участке Пинск – Кобрин. Во время прокладки к путям электрического провода дозорный заметил немецкий патруль, идущий по насыпи - двух солдат и унтер-офицера. Взрывчатка уже находилась под рельсом, разведчики и не маскировали, так как подрыв планировали произвести сразу. В общем операция находилась на грани срыва.

Ситуацию спас Пряхин. Группа расположилась в лесочке, тянувшимся вдоль железки, на расстоянии 20-30 метров, неподалёку находилась деревушка – Бронницы, с немецким гарнизоном. Оттуда, скорее всего, и топал этот патруль. Лейтенант вдруг сложил ладони рупором, повернулся в глубину леса и крикнул на чистом немецком – «Пауль, если ты не оставишь мне шнапса, то я расскажу Катрин о твоих амурных похождениях». Он тут же изменил форму ладони, развернулся в другую сторону и ответил за Пауля – « Заканчивая испражняться и подходи, а то тебе точно ничего не останется».