Тёмные не признаются в любви

Ковер, красно-черно-белый, с высоким ворсом и сложным орнаментом, можно разглядывать долго, не надоест, но так делают те, кто виноват. Я же вроде как ни при чем, поэтому приходилось с непониманием и обидой во взгляде смотреть на хозяина кабинета.

Упершись костяшками пальцев в дубовую столешницу, ректор с упоением орал на Мадлен:

– Эддл, я знаю, что это ты!

– И я знаю, что я – это я.

Зельеварша стояла невозмутимая и непоколебимая как скала. Сознаваться в чем-либо она не собиралась.

– Глупая девчонка! Даже я не смогу защитить тебя от принцессы!

– А зачем?

– Молись, чтобы твои действия не восприняли как покушение!

– Доказательства?

– Эддл, я уверен, что это ты!..

И так по кругу, уже немного в других выражениях.

Рикарда Принст, представительница принцессы, мирно посапывала в удобном кресле, периодически просыпаясь, когда ректор менял тон голоса. Ее высочество не пришла не потому, что посчитала ниже своего достоинства присутствовать на допросе подозреваемых, нет. После бессонной ночи она отсыпалась в новых покоях без цикад.

Крохотные насекомые, оказывается, могут довести до истерики за одну только ночь даже телохранительниц принцессы.

Из разговора ректора с Рикардой я поняла, что никто из свиты этой ночью не спал. Отыскать цикад не получалось, они замолкали, стоило приблизиться к их убежищу, сразу перемещались и вновь начинали петь. А еще светились в темноте… Последнее стало причиной травм телохранительниц. Когда цикада выползла в центр комнаты и принялась самозабвенно петь, боевички одновременно решили поймать насекомое и не только столкнулись в прыжке, но и по инерции обменялись ударами. Профессиональные телохранительницы, ничего не скажешь…

Также из диалога ректора и Мадлен я сделала вывод, что они давно и хорошо знакомы. Неужели родственники? Это объясняло бы особенное положение девушки и то, что всего лишь раз она разозлила лорда Йохенссельского выходкой с оранжевыми водорослями в купальне, да и то я теперь не уверена, что слухи об угрозе отчисления не преувеличены.

И еще один важный момент. Я смотрела на гневающегося некроманта – и не боялась его. Нет, я переживала, что меня могут отчислить, но безумного страха, подобного тому, который испытала, столкнувшись с Голодом, говорящим устами Мирэл, не было.

Неужели я обозналась и не ректор одержим? Не он разговаривал с магистром Рутхом? А может, просто отлично маскировался…

Я успела заскучать, как лорд Йохенссельский внезапно перевел гневный взор на меня.

– Кимстар, ваш дед не понял бы, осудил за проступки.

– Осудил бы за ничегонеделание, – возразила я, – за попустительство спесивым девушкам.

– Ага! Признались! – воскликнул некромант торжествующе.

Я удивленно захлопала ресницами:

– В чем? В том, что прекрасно знаю взгляды своего покойного дедушки?

– Спелись… – Лорд Йохенссельский возвел очи горе. – Я уволю коменданта за то, что поселила вас вместе.

Ректор ругал нас без огонька, так, для видимости.

– У меня негодующая принцесса, злые сонные аристократки, две лысые боевички…

Лысые боевички? Вот почему Индира и Галика, стоящие возле дверей приемной, надели шапки в помещении…

Очень хотелось посмотреть на Мадлен, но я сдержала порыв, посчитав, что так выдам ее. Пусть и не говорила, что для своих обидчиц придумала более грубую месть, я уверена, что это она.

После короткого стука дверь отворилась, в кабинет ректора вошли кромешники. Я испытала непередаваемое облегчение при виде Джареда.

Лорд Йохенссельский на давелийцев внимания не обратил, он вновь принялся отчитывать Мадлен:

– Шмырь тебя покусай, Эддл! Твой отец в курсе, как ты тут развлекаешься?

– А кто у нас папа? – подчеркнуто скучающе спросил лорд Харн.

– У вас – не знаю, – таким же тоном ответила моя соседка. – А мой – асоциальный элемент. Наемный убийца, знаменитый Синеглазый Бо.

– Мадлен! – раненым зверем взревел ректор. – Не смей так говорить о моем боевом товарище! Не порол тебя Борден в детстве, а зря!

Ага, вот и прояснилось все, не родственники, но боевые товарищи, которые порой ближе иных братьев.

– Лорд Йохенссельский, что делают здесь участницы отбора? – Джаред шагнул к столу. – Почему именно их подозревают в хулиганской выходке, направленной против принцессы и ее свиты?

В мрачно-строгой форме серого цвета подчеркнуто холодный блондин, казалось, замораживал своим присутствием воздух.

Раздражение ректора улеглось, он довольно ухмыльнулся:

– О нет! Я ни в чем не подозреваю своих студенток, если знаю точно. – Стук кулака по столу – и Рикарда, проснувшись, выровнялась в кресле. – Обвинение выдвинула ее высочество через свою представительницу.

Джаред перевел леденящий взгляд на сонную телохранительницу.

– У них, – та запнулась и некультурно ткнула пальцем в сторону Мадлен, – у нее была возможность. Она же зельевар, имеет доступ к хранилищу со всякой гадостью.

– Принцесса обвинила всех сотрудников и адептов КУМа, у которых тоже была возможность достать цикад? – едко уточнил лорд Харн.

Я отметила, что он стоит на шаг позади Мадлен, как будто готовился ее отбивать, если придется.