Тёмные не признаются в любви

– Это же коронационный гарнитур? – прошептала она срывающимся голосом.

Да, бабушка зачем-то прислала подарок своего венценосного поклонника.

Когда он преподнес ей украшения, в которых традиционно короновались супруги латорийских монархов, случился безобразный скандал. Королева показательно уехала в уединенное поместье и вернулась спустя три месяца к похоронам мужа, который подавился рыбной косточкой во время завтрака… Для новой королевы, матери Фионы, спешно изготовили другой коронационный гарнитур – с желтыми бриллиантами.

– Откуда он у тебя? – Криста трепетно провела кончиками пальцев по краю бархатного футляра. – Хотя о чем я? Бабка отдала лучшее своей любимице, как всегда обделив старшую внучку!

Она обижается, забыв, что подобное может услышать и от меня? Что и у родителей есть любимица, и это не я?

Не думая, я щедро предложила:

– Хочешь его? Забирай на вечер, вернешь бабушке сама.

Криста просияла и тотчас принялась вынимать из своих ушей серьги с бирюзой.

– Хочу! Могла бы не спрашивать!

– Хотя… а как же принцесса? – Я пошла на попятный. – Она разозлится.

Криста махнула рукой и алчно схватила колье – платиновый цветок из сапфира-сердцевины и лепестков-бриллиантов.

– Хуже не будет, Элея! Не переживай за меня.

Чтобы я не передумала, она тотчас ушла, унося опасный трофей.

Тем временем Мадлен смыла с волос зелье, но все еще прятала их под платком.

– Кстати, я могу одолжить что-то из украшений. Жемчуга точно подойдут к твоему наряду.

Соседка вежливо отказалась, но неожиданно попросила помочь с платьем.

Без рукавов, с открытыми плечами, как и мое, оно соединило традиции Латории и смелость моды Давелии. Верх подчеркивал стройность фигуры Мадлен, а с середины бедра платье расширялось. Но самым оригинальным был цвет ткани, который плавно менялся от бледно-голубого до чернильно-синего. Расшитый прозрачными камешками наряд вызывал ассоциации с небом – дневным и ночным.

Когда в дверь снова постучали, я защелкивала второй парный браслет, остановив свой выбор на нежно-фиолетовых аметистах. Из гарнитура взяла еще серьги, оставив в футляре колье, которое не гармонировало с медальоном Джареда.

– Я почти готова, – сообщила Мадлен, выходя из-за ширмы. – Сейчас соберу волосы в прическу.

Я онемела.

Во время примерки я видела, что платье сидело на ней идеально, но впечатление усилились, когда соседка сняла очки, перекрасила и отрастила волосы с помощью зелья – их родной цвет оказался иссиня-черным. Редкие голубые бриллианты в серьгах и колье подчеркнули красоту синих глаз.

– Кое-кто помрет от восхищения, – наконец сумела произнести я.

– Тебе действительно нравится то, как я выгляжу? – напряженно поинтересовалась Мадлен, скалывая гребнем волосы в очаровательно-небрежный пучок на затылке.

– Очень. – Я улыбнулась, поняв, что не одна сомневаюсь в своей привлекательности. – Посмотришь, как отреагирует твой темный.

Соседка хотела возмутиться – она все еще сопротивлялась своей судьбе, но в дверь постучали повторно.

Я шла к Джареду на ослабевших ногах.

Пепельно-лиловое платье, красивое в своей изысканной простоте, подчеркивало мою фигуру и рыжие волосы, собранные в высокую прическу, – сегодня я впервые нравилась сама себе.

Умом понимала, что выгляжу чудесно, но годы, когда сестру называли красавицей, а меня – всего лишь миловидной, оставили свой отпечаток.

Правда, были и перемены: я больше не хотела нравиться всем. Теперь значимо мнение лишь одного мужчины. Джареда.

И его реакция вызвала чистый восторг.

На несколько мгновений он перестал дышать, затем шумно втянул воздух и с благоговением произнес:

– Богиня… – Горячие губы коснулись моего запястья.

Создав новую коллекцию бальных платьев, модельер отказался от перчаток. И лишь теперь я в полной мере ощутила, насколько это смело – чувственный поцелуй взволновал, лишив крупиц самообладания.

– Моя богиня, – повторил Джаред кощунственный комплимент, долго глядя мне в глаза.

И я смутилась, не найдя в себе сил возразить. Когда мужчина говорит искренние комплименты, в душе распускается дурманящий цветок счастья. И я, похоже, охмелела от этого бесценного, неповторимого ощущения.

«Моя». Дерзкое заявление, смелое в своей наглости…

– Искрацвет для самой восхитительной леди отбора.

Я с благодарностью приняла алый цветок.

– Спасибо, лорд Виквард… за все.

Закрепив искрацвет в моих волосах, Джаред подождал, пока схожу за шубкой.

Помогая ее надеть, он задержал ладони на моих плечах.

– Клянусь Тьмой, ты прекрасна. Я не могу насытиться общением с тобой, Элея.

Прозвучало несколько торжественно, как ритуальная фраза. Но что только не почудится, когда взволнована?

За своими переживаниями я пропустила реакцию лорда Харна на настоящую внешность Мадлен, но, судя по тому, какая шальная улыбка играла на его губах, он счастлив.

Невольно вспомнила слова соседки о том, что ей не нужен кромешник в ухажерах. Она обманывала сама себя – легкий румянец и блеск синих глаз говорили обратное.