Тёмные самоцветы

«Августейшему и могущественному правителю Польши шлет почтительные приветствия советник государя всея Руси Федора Иоанновича по иностранным делам!

Ваше величество, пользуясь случаем, мне хотелось бы известить вас о некоторых наших событиях, какие, возможно, самым противоречивым, и запутанным образом отложились в умах ваших возвращающихся в Польшу посланников и о каких вам надлежало бы иметь ясное и непредвзятое представление.

Поначалу позвольте вас с немалым прискорбием уведомить, что отец Погнер удерживается в Москве, чтобы ответить на ряд вопросов, касающихся его причастности к изменнической деятельности некоторых наших знатных вельмож. Как только он даст удовлетворительные объяснения, его, обещаю вам, тут же отпустят с предоставлением ему надлежащего количества лошадей и сопровождающих, дабы по пути в Польшу приспешники вероломных бояр не попытались выместить на нем свою злобу за постигшее их поражение.

Еще довожу до вашего сведения, что несомненный главарь заговорщиков несколько повредился в уме, но прежде столь чистосердечно раскаялся в своих прегрешениях, что московский митрополит счел возможным не доводить до суда его дело, а разобраться с ним лично. Сей боярин ныне отрекся от мира и ответит за зло, им содеянное, как и все мы, перед престолом Господним.

Также выяснилось, что все связанное с безнравственными поступками, в которых обвинялся ваш соотечественник Ференц Ракоци, граф Сен-Жермен, оказалось не более чем вымыслом, как я и предполагал. Особым постановлением государственного суда его репутация вновь восстановлена и с его имени снято клеймо позора. Суровое наказание, какому подвергся граф, всецело отнесено на совесть злоумышлявших против него лиц, и московский двор непременно выразит ему официальное сожаление, как только станет известно, где он ныне находится, ибо следы его потерялись. Известно, что он выехал из Москвы с группой английских торговцев, следовавших с грузами в Новые Холмогоры, чтобы сесть там на английский корабль „Феникс“ в намерении добраться до Лондона. У меня нет сведений, отплыл ли сей корабль в урочное время и, главное, принял ли он на борт интересующего нас пассажира. Я знаю лишь, что злым умышлением по следу Ракоци был пущен конный отряд с подложным приказом любой ценой задержать его, однако что из этого вышло — неведомо, ибо конники не вернулись в свой гарнизон и от них до сих пор нет ни слуху ни духу. О Ракоци за время знакомства с ним у меня сложилось самое доброе мнение. Полагаю, что таково же оно и у вас, а посему я весьма сожалею, что не могу сообщить вам, куда он девался. В ночь бегства графа исчезла и жена его, Ксения, и это тоже весьма удручает меня, ибо я обещал ему позаботиться о ее безопасности, но слова своего — увы! — не сдержал. Мне остается лишь надеяться, что, когда сыщется Ракоци, сыщется и она, чем с души моей снимется немалое бремя.

Засим, ваше величество, убедительно прошу вас пересмотреть ваши планы по укреплению польских границ на востоке. Вы предъявляете: свои права на пограничные земли, но и у нас имеются таковые. Складывающаяся ситуация может привести к столкновению, чреватому разрушением городов и разорением сел. Подумайте, так ли вам это необходимо? В связи с нашествием турок в Европу не более ли уместно обратить взор свой на юг, готовясь к войне с магометанами а не со своими братьями во Христе? Не лучше ли на какое-то время все оставить как есть, заботясь сейчас лишь о том, чтобы спорные земли не попали под власть оттоманцев?

Коллекция венгерских вин, каковую вы столь любезно изволили нам переслать с купцом Зигмунтом Дзерни, снискала великое одобрение как у Федора Иоанновича, так и у лиц, обладающих привилегией с ним обедать. Мы, правда, и прежде лакомились токайским, но „Бычья кровь“ для нас внове. Крепкое, благородное, восхитительное вино, достойное самой высшей оценки! Поделитесь секретом, где вам удается добывать этакие сокровища? Я тут же зашлю туда своих представителей, как намереваюсь заслать их к вам. Если первое — шутка, второе — совершенно серьезно. К весне я надеюсь подобрать четверых расторопных, образованных и честных людей, способных представить Россию в вашей стране во благо нашего добрососедства. Надеюсь, вы озадачитесь тем же и составите новый отряд эмиссаров для отправки их с той же целью в Москву. Что бы там ни было, наши связи должны шириться и развиваться, особенно в эти трудные времена. Да ниспошлет вам Господь процветание и да приумножит плоды, ваших деяний к пользе подвластного вам королевства. Пусть не знает оно ни чумы, ни глада, ни войн. И пусть ваше чело всегда осеняет крылом добрый ангел.

Собственноручно,

Борис Федорович Годунов,

советник царя Федора Иоанновича.

11 сентября по римскому календарю.

Кремль, Москва».