Тёмные сёстры (СИ)

Но фейрин и не думал продолжать, он внезапно намотал мой мокрый хвост себе на пясть в районе затылка и грубо запрокинул мне голову так, чтобы видеть лицо. Я испуганно сжалась, верх ногами он выглядел совсем не комично с недовольно поджатыми губами и бешено горящими черными глазищами на пол лица. Дроу приблизился ко мне вплотную, и я могла ощущать его яростное дыхание на своей щеке. На секунду мне показалось, что он хочет меня поцеловать, но вместо этого он слегка меня встряхнул, поднося губы вплотную к уху.

– Еще раз такое устроишь – выпорю, – процедил он сквозь плотно сжатые зубы, и я ему поверила.

Но что я такого сделала?! Он неожиданно разжал кулак, увидев ужас в моих глазах, и резко поднявшись, развернулся прочь. Мой страх сменился негодованием.

– Но ведь я предупреждала, что мне нельзя много пить! – крикнула я ему вдогонку.

Кирсаш развернулся на каблуках.

– Тогда бы и не пила! – выплюнул он и вышел прочь.

Я собралась в компактный комочек. Злые слезы чертили мокрые дорожки на моих щеках и падали в воду источника. А ведь он прав, горько подумалось мне – не надо, не пила бы. Но я так расслабилась, что ни о чем не думала, ощущая себя почти прежней, как во времена бурных гульбищ с однокурсниками в честь сдачи сессии. Что я ему-то сделала? Он мне кто, чтобы так себя везти? Как мнимый опекун мог бы на публику отчитать и отвязаться, а это что такое было? И почему мне от этого так плохо?

Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки и, как ни в чем не бывало, выйти в гостевую часть шерла. Близнецы суетились с завтраком, бросая на меня виноватые взгляды, верно тоже досталось. Кирсаша, как и его мин-фейрина не было видно. Проходя мимо проема во входную часть, я мельком увидела их, разговаривающих с Дий'осом.

– У вас хороший голос, лайнере, – проговорил идзимн Маха, когда я присела возле него к очагу, ожидая, когда будет готова юфа, – не сильный, но очень приятный для слуха, намного глубже, во время пения, чем когда вы говорите.

Я поблагодарила его, пытаясь выудить из памяти момент, когда могла петь. Взгляд наткнулся на Тиана, убирающего в мешок странный уголок со струнами, он легко сложился в круглый тубус и скользнул к остальным вещам, практически не занимая место. Циата, вспомнила я, складная, походный вариант. Звучит как смесь гитары и арфы – экзотично, но красиво.

После завтрака я незаметно проверила Рюша, пока все были заняты сборами. Кагарш спал так крепко, что одна лапка расслабилась и выпала из плотного шара, кажущегося бесшовным, но покрытым множеством бороздок. Я заботливо поправила ее обратно. Не смотря на то, что во время наших с мастером экспедиций, паукокрабик спал порой по несколько недель подряд, я уже начинала скучать по нему, хотя не видела его всего каких-то пару дней.

Во входной пещере я обреченно посмотрела на Кирсаша, поджидающего меня возле хьюрша, и поплелась к нему. На этот раз он позволил мне слевитировать в седло, хорошо хоть не опозорил перед чужими, и устроился позади, ожидая, пока все займут свои места.

– Фейрин, – обратился к нему гном, с трудом взгромоздившийся в огромное седло со спинкой и большой передней лукой, – я мог бы одолжить грузового хьюрша лайнере, если мы распределим его груз между собой, – предложил он.

Надежда, вспыхнувшая у меня при этом, потухла, не успев разгореться.

– Не стоит, мастер Гхарм, – услышала я холодный голос за своей спиной, – мой хьюрш достаточно вынослив, чтобы нести двоих, в противном случае, мы все немного будем терять в скорости и маневренности.