Тёмный Человек

– Мы искали могилу отца Фабиана, который проповедовал в гвинбургском соборе сто пятьдесят лет назад, ваша святость. Вот она перед нами.

– Зачем же вам понадобилась эта могила?

Мартиниус оглянулся на инспектора. Тот немедленно вступил в разговор:

– Речь идет о расследовании убийства, святой отец, поэтому мы не вправе сообщать кому-либо сведения о нашей работе. Надеюсь, вы поймете и простите нас.

Священник кивнул.

– Хорошо, уважаемые. Тогда, может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

Мукомель с сомнением покачал головой.

– Вряд ли, святой отец. Я вижу, вы здесь человек новый иначе я бы вас знал. Где вы служили раньше?

– Вы совершенно правы, месьер инспектор. Я только что переведен в гвинбургский собор из Партии.

– Из Партии? – удивился Мукомель. – Это ведь возле Корнелиума, в другой баронии? Селение Партия, если не ошибаюсь, находится по ту сторону Вилемины, недалеко от Красных гор?

– Судя по вашему загару, ваша святость, вы много времени провели на юге? – задал вопрос нотариус.

Отец Доминик криво улыбнулся.

– Вы очень наблюдательны, уважаемый. Я действительно много лет жил в Оранжевой стране. Служил нашему Создателю в соборе неофициальной столицы Гведской Ривьеры – городке Сан-Питер. Как вы, наверное, знаете, Гведская Ривьера – это береговая полоса с севера на юг от Аквариума, что на реке Акве до Портобелло. Слева и справа от Сан-Питера вдоль берега тянутся курортные местечки: Парадиз, Легионерия, Ривьера-Юлия, Диадема, Каролина. В Легионерии еще король Себастьян Второй поселил ветеранов королевской армии. Там тепло круглый год, замечательные песчаные пляжи, апельсиновые и лимонные деревья. Райские места! Но последние два года я прожил в гвинской Партии.

– Ну, что же, все ясно, – заключил инспектор. – Вернемся к нашему расследованию, месьеры. Я прошу вас ненадолго остаться с нами, святой отец. Возможно, вы сможете заметить то, что не замечаем мы.

– Вы не находите ничего необычного в этой могиле? – спросил присутствующих Мартиниус. Все послушно уставились на полуразрушенную плиту и бесформенный памятник. Даже Филеас на минуту перестал жевать.

– Мне кажется странным, доминус, что роза здесь изображена в венке из листьев, – неуверенно произнес Мельхиор. – Не помню, чтобы я видел подобное еще где-то.

Все с интересом посмотрели на отца Доминика.

– Действительно, – задумчиво сказал он. – Обычно принято изображать одну только увядшую розу. Цветок говорит о том, что человек, похороненный в этой могиле, умер раньше отпущенного ему Создателем срока.

– Тогда, для чего здесь эти листья? – опять спросил нотариус. Он вгляделся в едва заметный рисунок. – Мне кажется, это дубовые листья. Нет?

– Я согласен с вами, месьер Мартиниус, – важно проговорил Мукомель. Остальные просто покивали.

– Мы знаем, месьеры, что эта могила является как бы посланием, неким сообщением для того, кто сможет его прочитать, – принялся рассуждать вслух нотариус. Все внимательно его слушали. – На первый взгляд, могила как могила: эпитафия, увядшая роза, Скорбящий ангел. В ней необычно только изображение цветка в венке из дубовых листьев. Я тоже не встречал такого рисунка. Интересно, чтобы это значило?

– Заметьте, месьеры, на кладбище нет дубов. Здесь растут только клены, – сказал Мельхиор. Все принялись оглядываться по сторонам. Действительно, вдоль забора были посажены клены. Ну и что?

– Венок… Дубовые листья… Дубы… Дубовая роща… – бормотал Мартиниус, крутя в руках серебряный кинжал из шкатулки.

– Понял! – вдруг вскрикнул инспектор. – Я понял, не будь я Леопольд Мукомель! В Гвинском лесу есть высокий холм. Знаете, как он называется? Он называется Дубовый!

– Где находится этот холм? – спросил нотариус.

– Всего в миле от брошенного селения! От гати сразу налево по кромке болота! Точно! Это то самое место, где пастух мог найти…

Мукомель заткнул сам себе рот обеими руками и вытаращил глаза на спутников. Отец Доминик с любопытством смотрел на инспектора. Филеас тупо жевал. Он все равно ничего не понял из разговора важных месьеров.

Внезапно ворон, сидевших на кленах, охватило смятение. Они принялись перелетать с ветки на ветку, оглушительно каркая. И не зря. К могиле отца Фабиана подбежал задыхающийся стражник, одни из тех троих, что были оставлены Мукомелем на улице Фиалок. Стражник был весь в поту, растрепанный, с налитым кровью лицом.

– Что случилось, Хенрик?

– Беда, месьер инспектор! Мадемуазель, которую мы должны были охранять, исчезла!

Глава двадцать восьмая. В погоню!

На секунду все онемели. Потом Мукомель опомнился.

– Говори толком, Хенрик! Докладывай по всей форме! Что случилось? Почему ты здесь? Где остальные?

Стражник вытянулся в струнку перед инспектором, с трудом перевел дыхание и испуганно начал докладывать: