Тёмный дар

В той стороне даже небо было иным: тошнотворно-серым, заражённым провисшими облаками. Опасные сорные травы Опушки ковром устилали северную границу Де-Норана, а дальше высились гороподобные деревья, что стояли ствол к стволу, будто часовые, пряча от глаз загадочный лес, что покрывал почти три четверти острова. У него было много имён, у этого леса. Иногда его называли «Чёрным лесом», или «Лесом Запретных Даров», или просто «Сордусовым царством». Но обычно его звали «Чащобой».

– А я уж подумал, не заблудилась ли ты!

Кара улыбнулась и быстро подошла к валуну, нависшему над самым южным обрывом. На валуне сидел и смотрел на океан мальчик. Кара села рядом, свесив ноги в пустоту.

Лукасу Уолкеру сравнялось тринадцать. У него были мягкие карие глаза и волосы с прозеленью. В отличие от мальчишек в школе, ходивших в белых рубашках и безукоризненно отглаженных чёрных брючках, Лукас носил грубую коричневую блузу чистильщика. Ногти у него были зеленые от работы, и Кара чувствовала запах дыма с Опушки, въевшийся в кожу и одежду намертво, сколько ни оттирай.

– Извини, что опоздала, – сказала Кара.

Лукас взглянул на мокрое пятно грязи у неё на спине, махнул рукой, чтобы она повернулась, и принялся отчищать, насколько получится.

– Что там нынче нёс старый Блэквуд? – спросил Лукас. – Дай угадаю!

Он вытянулся и заговорил в нос, искусно подражая голосу старого учителя.

– Ведьм можно найти повсюду, если знать, какие знаки искать! Вот, к примеру, если у ребёнка раз был день рождения – это ничего, но если день рождения празднуют каждый год? Это магия, говорю я вам! Магия! Или вот другой знак, на который стоит обратить внимание: это дети, которые ходят на своих двоих! Или, скажем, дышат через нос! О да, о да, ужасные носодышатели! Эти точно хуже всех!

Кара рассмеялась было – но тут же зажала рот ладонью. С такими разговорами недолго и внимание серых плащей привлечь, если кто-нибудь их подслушает!

Лукас стёр остатки грязи.

– Ну что, так лучше? – спросил он.

Кара кивнула.

– Странное дело, – сказала она, подтягивая коленки к груди. – Ведь если бы они правда думали, будто я ведьма, они бы должны были меня бояться. А если бы они меня боялись, я думаю, они бы себя вели…

– Не как бешеные волки?

Она пожала плечами.

– Как-нибудь иначе.

Лукас отхлебнул своего похожего на ил чаю и слегка поморщился. Все чистильщики ежедневно пили этот чай, чтобы очистить организм от вредоносного дыма, которым они дышали. На вкус он был ужасен, зато помогал выжить.

– Чайку? – с улыбкой предложил Лукас. – Сегодня он особенно отвратительный!

Кара показала ему язык. Она никогда не могла выпить ни глоточка этой жижи, и Лукас обожал её этим поддразнивать.

Внезапно его лицо сделалось серьёзным.

– Травы на Опушке прут быстрее, чем я когда-либо видел, – сказал он, откидывая волосы назад. – Мы все работаем посменно, по четырнадцать часов, и всё равно не успеваем. И с каждым разом… Чащоба как будто надвигается чуточку ближе. Мы не сможем удерживать её вечно. И сорняки становятся всё опаснее. Помнишь моего друга Гаррена?

Кара кивнула. Молодой чистильщик как-то раз помог ей дотащить мерку гашевицы. Она была уверена, что никогда в жизни его не забудет.

– Так вот, он наступил на побег синего плюща – такого никто из нас ни разу не видел, даже старики, – и тот в секунды прожег ему весь башмак. Мы его еле успели оттащить. Он смотрел, как нога уходит в землю, и валился с ног, будто его Сордус поцеловал.

Кара побледнела, и оба смолкли.

– Извини, – сказал Лукас.

В отличие от большинства чистильщиков, Лукас был не суеверен и имя Лесного Демона произносил так же непринужденно, как своё собственное. Но за те короткие годы, что Кара провела с матерью, мать успела вселить в неё безрассудный и всепоглощающий страх перед Сордусом, и этот страх владел ею и по сей день.

– А у меня было на редкость интересное утро, – сказала Кара. Она принялась рассказывать ему утреннюю историю во всех подробностях. Лукас слушал, как и всегда, пристально глядя ей в глаза. Если есть на свете человек, который может ей помочь понять, что же произошло, так это Лукас.

– Я вообразила, что свиньи творили с ним такое… это было ужасно! – сказала она. – Я хотела его наказать.

– И отлично! Я тоже хочу его наказать! Он же тебя надул!

– Но о таких вещах никому думать не следует. Тем более Детям Лона!

– Ну это же просто мысли! – сказал Лукас. Он развернулся к ней лицом. – Ничего плохого ты не сделала. Что бы там ни говорили, ты не такая, как она. Запомни это!

Подняв голову, чтобы посмотреть ему в глаза, Кара увидела, как чёрный силуэт пролетел и сел на спину Лукасовой рубахи.

– Не шевелись! – сказала она.

– А что такое?

– Тс-с! – сказала она, вставая на ноги и обходя Лукаса. – Говорить – это тоже шевелиться.

– Нет. Говорить – это сказать мне, в чём дело.

Она нашла сквита, размером не больше напёрстка. Он уселся между лопаток Лукаса, растопырил жвалы и подыскивал местечко, откуда лучше начать.

– Это сквит, – сказала Кара.

– Что ещё за сквит? Они вредные? Звучит так, будто вредные.