"Тёмный фаворит" Особый случай

достаточно, чтобы понять - он написан той же

рукой, что и восемь анонимных «открытых

писем».

- Госпожа Мерц, - суровым голосом заявил

Голиков. - В представленном вами списке

перечислены десять женщин, а их, как я сам вижу,

двенадцать. Это грубейшее нарушение правил. Я

обязан закрыть ваше заведение. Кроме того, у

меня имеется подозрение, что по крайней мере,

одна из ваших девиц моложе шестнадцати лет.

Если это подтвердится, вы будете привлечены к

суду за растление малолетних.

- Не губите, Андрей Климентьевич, я всё

расскажу, - взмолилась Мерц.

90

Оказалось, в четверг вечером заглянул в

гости её давний, ещё по Петербургу, знакомый

Алексей Андреевич Зарудный - высокий плотный

мужчина лет шестидесяти с красной розеткой в

петлице модного черного сюртука. Попросил

прислать ему трёх девиц, только обязательно

грамотных. Когда выяснилось, что таких в

наличии только две, Эмилия и Катя, он

рассмеялся: «Ничего, Кларочка, и ты сгодишься.

Тем более юность, молодость и зрелость в одной

постели - это так пикантно». После первой порции

любовных утех Зарудный сказав, что пора и

делами заняться, велел принести бумагу и

чернила.

В такой обстановке и появились на свет

письма о том, что Большой Императорский приз

выигран рибопьеровским Витязем благодаря

сговору наездников и владельцев лошадей. Кларе

Леопольдовне пришлось писать больше всех, так

как неутомимый Алексей Андреевич то и дело

отвлекался на забавы с Катей или Эмилией. А то и

двумя сразу.

- Добиться от всех троих показаний

оказалось не трудно, - рассказывал Голиков. - А

вот оформить их в письменном виде...

- Боялись писать?

-

Нет,

охотно

согласились.

Какая

содержательница

борделя или

проститутка

откажет в содействии представителю такого

учреждения, как врачебно-полицейский комитет?

91

Но их показания пришлось несколько раз

переписывать, чтобы не стыдно было его

сиятельству представить.

- Да почерки у них вроде не плохие,

разборчивые.

- Причем здесь почерк? Таких откровенных

непристойностей мне ещё читать не доводилось!

Куда до них Баркову или Лермонтову с его

«Уланшей», не говоря уже о разных Мопассанах...

Ну а вы чем-нибудь порадуете?

- Конечно. Вы узнали кто писал, а мы -

зачем это понадобилось.

Выслушав рассказ Лавровского Голиков

покачал головой:

-

Какой

размах!

Письма,

газеты,

мистификации... Пари моряка с Грачёвым тоже их

рук дело?

- Скорее всего. Кстати, зачем вы эту

девчонку привезли? Неудобно как-то, в редакцию

люди разные заходят, а тут...

- Это вам подарок от Клары Леопольдовны.

Если понравилась, можете воспользоваться...

Шучу, конечно, хотя и неудачно. А если серьёзно,

то неплохо было бы нам представить завтра

Владимиру Андреевичу не только бумаги, но и

виновника всей этой истории. Катя может указать

где живёт Зарудный, гостила у него. Она в Москве

недавно, названий улиц не знает, но на

зрительную память не жалуется.

- А не проще в адресный стол обратиться?

92

- Уже пробовал, по их сведениям в Москве

Зарудного нет.

- Понятно. Поедем с Катюшей по Москве

кататься?

- Именно это я и хотел предложить. Только

сперва в сыскное. Надеюсь Муравьёв нам

сотрудников выделит. Ведь врываться в чужой

дом без представителей полиции, как ни крути,

произвол и самоуправство.

Предупредив Семёна, что едет в сыскное,

Алексей стал собираться. Вместо надоевшего за

день сюртука одел пиджак из «чёртовой кожи»,

вместо цилиндра - картуз с лаковым козырьком.

Проверил на месте ли портсигар и спички. На

всякий случай положил в карман стальной кастет

с острыми шипами.

У входа в типографию им встретилась

полная круглолицая немолодая дама. Это была

Соколиха,

приехавшая

сдавать

в

печать

завтрашний номер «Новостей дня».

- Добрый вечер, Александра Ивановна,-

дружелюбно улыбнулся Лавровский.

Окинув их троицу изучающим взглядом,

Соколова холодно кивнула и молча прошла мимо.

Но вид дымящей габаевской папиросой Кати,

видимо произвёл на неё сильное впечатление.

- Вот молодёжь пошла, - донеслось до

Алексея её ворчанье. - В редакцию проституток

водят, по улицам с ними разгуливают. Совсем, ни

стыда ни совести.

93

Глава 11

«ЧЁРНАЯ БАНДА»

- Допустим, возьмём мы чернявого, -

рассуждал Малинин, разливая по стаканам

горячий крепкий чай. - А вдруг он нас на

питерских не выведет?

- А куда он денется? - Муравьёв развернул

кулёк с румяными пирогами. - Это мне из дома

принесли. Твои любимые с грибами и капустой...

Нальём ему, как богатому - сразу заговорит.

Сергей не одобрял склонность полковника к

рукоприкладству на допросах. И не считал

нужным скрывать это:

-

Помнится, прошлым летом Пашка

Шалунок так ничего и не сказал. Хотя вы его так

измордовали, что в больницу мальчишку увезли.

- Чистоплюй, ты все-таки, Серёжа. Нашел

кого жалеть. Этот малолетний мерзавец недавно

бежал из рукавишниковского приюта и сейчас с

шайкой себе подобных дачников в Люблино и на