Тёмный гном

В голове словно щелкнули шестеренки, складываясь в новые мысли. Неужели?.. Неужели все, что случилось, было не просто так? Неужели все это было ради нового и сложного плана по возрождению Тьмы?! И только в руках Норманга Меднобородого задавить ее в зародыше, пока проклятая не подняла голову.

Это был шанс все исправить. И не только: возможность вернуться в Темную Глубь, вновь занять место в Совете Благородных, и теперь не как сыночек высшего жреца, а герой-победитель.

Норманг повернулся к Фолвенбранду.

— Передай Рогнаку — пусть готовит два десятка бойцов. — Дварф взглянул на орка: в глазах у бородатого карлика разгоралась злая надежда. — Мы выступим, Язык. Сколько ты готов выставить топоров?

Орк хитро осклабился.

— Мы еще не договорились о цене, гноме…

Дварф мрачно улыбнулся, огладив бороду.

— Будешь верным, орк, — не обижу. Я не забываю преданности. Как и обмана…

4.

Лардарнагдаррен шагал уверенно, лавируя между руин только по едва заметной тропке. Порой он останавливался и принимался оглядываться, словно в поисках скрытых вешек и знаков. Это была его вотчина, которую он наверняка успел изучить досконально. И, возможно, и сам обустроил, как ему хотелось, превратив в мудреный лабиринт.

Приостановившись, Лардар поравнялся со Шмиттельварденгроу. Дальше они шли вровень. Перед ними мелькал магический светлячок, отливавший гнилостной зеленью. Позади шагали Фозз и Джалад. Маг возбужденно вертел головой, осматривая местные достопримечательности.

— Давненько я не видал подобных себе, — сказал Лардар, покосившись на своего собрата.

— Я тоже, — хмыкнул Шмиттельварденгроу.

Лардар замолчал. После неожиданно добавил:

— Я рад.

Шмиттельварденгроу тут же закашлялся, подавившись слюной. Шумно булькнув, он смачно сплюнул. Нити тягучей слюны повисли на бороде. Он нервно хохотнул и удивленно уставился на своего спасителя.

— Чего?!

— Тяжко, — поникнув, сказал Лардар. Тяжело быть одному, особенно, когда знаешь, что впереди есть цель. Эта огромная ответственность… Порой мне хотелось ее с кем-нибудь разделить… И вот ты… и они. — Он мотнул головой в сторону огра и человека. — Я рад, что вы ко мне присоединились…

— Мы еще ни к кому… — начал было Шмиттельварденгроу, но его уже словно не слышали.

— Особенно я рад тебе, брат. Потому что знаю: дело нашего народа живет!

Старый цверг посмотрел на Лардара и совсем тихо спросил:

— И в чем же дело нашего народа?

Тот недоуменно посмотрел на Шмиттельварденгроу, но вскоре его взгляд прояснился.

— В службе Властелину Тьмы, конечно.

В горле у Шмиттельварденгроу пересохло. Он очень хотел не понимать, о чем болтает Лардарнагдаррен. Хотел, но не мог. Цверг прекрасно осознавал, к чему ведет этот новоявленный горгонадец. Словно и не бывало трех десятилетий забытья, отчаянных попыток избавиться от навязчивых образов.

Прошлое властно настигло его: тук-тук, отдавай должок.

— Война давно закончилась, — медленно, подбирая слова, произнес Шмиттельварденгроу. — Если ты не знаешь, или забыл, то я расскажу тебе, «брат». Мы проиграли: Тьма отступила, Симгар опустел, а последние цверги — это ты да я. Осколки, которые больше не склеишь. Нет больше ни нашего народа, ни повелителя Тьмы — вообще всего, во что я верил! Великая Блудница ушла, а ты, мой дрожайший «брат», живешь в заброшенных руинах! Вот и вся цель. Вот это все, — он в запале развел руки в стороны, — и есть наше будущее.

— Заброшенных? — делано удивился Лардар. Внезапно он положил руку старому цвергу на плечо. Тот вздрогнул: неприятный холодок волной протянулся вдоль позвоночника. Он посмотрел в лицо горгонадцу: грубая, словно выветренный песчаник, кожа, глубокие оспины и морщины, похожие на застарелые шрамы, но внутри, в глубине темных с багрянцем глаз он увидел искреннюю веру. — Ты разочарован, брат, и не мудрено, ведь мудрость Господина от тебя скрыта. Ты видел крах старого мира, но новый-то не слишком от него и отличается. Еще десять лет назад я был точно таким же. Потом же я кое-что узнал.

Он снова замолчал, словно раздумывая говорить дальше или нет. Потом он улыбнулся. Неприятная цвергская ухмылка, походившая на оскал, осветила его мрачное лицо.

— Позволь я покажу тебе, брат!

И на следующем шагу что-то изменилось. Снова Шмиттельварденгроу почувствовал напряжение, словно уперся в упругую стену, легко прогибавшуюся под его натиском. Раз — и ощущение пропало, словно он шагнул внутрь мыльного пузыря. И мир неуловимо изменился. Вроде бы те же самые руины, но исчезло запустение, а между полуразрушенных стен пролегла обустроенная тропка, с которой кто-то тщательно убрал весь мусор. Появились шесты с привязанными к ним факелами. Они едва тлели, но цвергу освещения хватало.

— Дхарово отродье! — выдохнул гном.

Они находились под куполом огромного заклятья, магической путаницы, скрывавшей истинное от чужого взгляда. Вспомнилась и могучая «стена праха», уничтожившая орков. А после Шмиттельварденгроу вспомнил своего демона-доходягу. Лардарнагдаррен постоянно искал оставленные знаки, специально им созданные, чтобы найти единственный верный путь под полог невидимой завесы.