Тёмный гном

— Он? — скептически хмыкнул Шмиттельварденгроу. — Собственной персоной?

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Лардар. — Он тогда все еще скрывался, и это было частью плана. Нет, перед мною появилась его астральная проекция, бесплотный дух…

— Ты видел лицо? Откуда ты понял, что это Он?

— Никто! — Горгонадец повелительно воздел палец, покачал им в воздухе. Его лицо будто светилось изнутри. Темным пламенем. — Никто не видел лицо Повелителя — ты же сам это знаешь, брат! А понял я… Ты просто не видел Его так, как я. Ты не чувствовал Его присутствия. Всего лишь астральная проекция, но в Его силе я мог купаться. И Горгонад чувствовал в Нем хозяина. Я тоже ощущал это.

Рядами, вдоль стен шли каменные скамейки. Шмиттельварденгроу, задумавшись, опустился на одну из них.

— Лады, и что же Повелитель хотел от тебя?

— Я должен был стать хранителем Горгонада! Здесь святое место, здесь Эратия напрямую выходит ко Тьме. И здесь, чтобы не делал Повелитель, будет центр Его силы, Его место рождения.

Шмиттельварденгроу сложил руки на груди.

— Хорошо, «брат», тогда скажи мне, что случилось тогда, тридцать лет назад, когда Он бросил нас, бросил умирать, лишил своей воли поддержки. Мы же почти побеждали…

— Нет, сие было скрыто от меня. Да и уже не интересовало. Главное — Повелитель всегда был с нами! И все, что случилось было частью Его плана.

— Плана по уничтожению тех, кто был предан ему?

— Нет! — грозно зарокотал голос Лардарнагдаррена. — Он избрал нас, лучших из лучших, вернейших из верных и избавился от грязи, тех, кто никогда так и не был предан Ему! Тех, кто выдержал испытание отчаянием!

— И что же нам делать согласно Его плану?

Лардар поник.

— Не знаю. Он ничего не говорил про вас. Но, наверняка, предвидел ваше появление. Значит, будет ждать, пока Он вновь навестит Горгонад. Возможно, ваше появление и твое особенно, брат, что-то означает. Что-то важное… Возможно, нам пора выступать!

7.

Кривой Язык поравнялся с Хамоком Долговязым. Рядом с ним, несмотря на старость и болячки шамана, он выглядел, как безродная дворняга рядом с породистой гончей. Когда-то это язвило, но теперь, спустя многие годы обучения, он понимал, что внешность ничего не значит. Главное было то, о чем Хамок всегда говорил.

Шаман был из тех, кто никогда не прощает. И никогда не забывает, ради чего умерли его соплеменники.

— Что ты видел? — Язык говорил на Старом Наречии, что когда-то бытовало среди орков Города Забытых Богов. Уже в Темные войны оно было почти забыто, и на нем разговаривали избранные. Наречию Языка научил сам Хамок, отчего орк и получил свое имя.

— Следы, — пожал плечами шаман. — Человек, огр и два цверга.

— Два?

— Да, — кивнул Хамок, — один пришел из Города.

— Город обитаем?!

— А ты как думал? — язвительно хмыкнул Хамок. — Над Городом всегда была завеса. И нужен был тот, кто ее поддерживает. Видимо, такой нашелся.

— Хранитель?

— Почему бы и нет. Цверг — отличная кандидатура.

Дварфы бы весьма удивились, если бы узнали, что в Старом Наречии почти не было ругательств, а по сложности и словарному запасу оно не уступало и людским языкам.

— Он нам помешает?

— Не знаю. Вряд ли — у него другие заботы.

— Но мы в его городе. И я видел, что он сотворил с бойцами. Теми, что гнались за беглецами из Кратера.

— Видимо, ему чем-то важен был этот цверг, тот, который ищет Красная Борода.

— Почему не рассказал о втором гноме Красной Бороде?

— Нам не надо, чтобы он беспокоился. Не ради этого мы вытянули его из Кратера, чтобы смущать и заставлять сомневаться. Он должен нам доверять и надеяться на нас.

Кривой Язык усмехнулся, облизнув длинные желтые клыки. На нижней губе повисли нити слюны.

— Как он надеется на тебя?

— Я единственный маг в этом дхаровом походе, клянусь Пьютером! Кому же еще быть путеводной нитью? — Хамок хрипло захохотал.

И в этот же момент дварф с железным лбом появился рядом.

Морда перекошена, зубы оскалены, яростно топорщится борода.

— Чего ржете, задницы?

— Ворханг-гном! — воскликнул Хамок, смешивая всеобщий и словечки из Старого Наречия. — Я искать и найти. Шарханг! Это — шарханг!

От ткнул пальцем в кучку камней, уложенных пирамидой друг на друга.

— Чего он бормочет? — хмыкнул Железнолобый. К ним подошел Красная Борода.

— Вешка! — радостно перевел Язык. — Знак! Долговязый нашел путь сквозь завесу!

— Отлично! — кивнул Красная Борода. — Значит, пошли дальше. К заходу мы должны найти цверга и выбраться из этого дхарового городища.

Железнолобый хмыкнул и последовал за своим начальником. Язык переглянулся с Хамоком и слегка шевельнул запястьем. Узкое лезвие скользнуло из ножен, приделанных к кожаному наручу в ладонь. Замахнувшись, орк ударил гнома в спину.

8.

От зала с колодцем спиралью отходил второй коридор, в стенах которого были вырублены небольшие комнаты с лежаками и примитивной мебелью. Когда-то они закрывались массивными решетками. Железными. Но Тьма и время разъели их до состояния рыжей трухи.

— А! — тонко пискнул Джалад, когда часть стены, на которую лег свет от факела, который держал Лардарнагдаррен, опустилась на пол и распласталась на нем, подняв слепую голову.