Тёмный легион

Владику жить хотелось не меньше, но прежде могучее неистребимое желание любой ценой продлевать свое существование заметно ослабло. Жуя холодную, с кристаллами льда, гречку с тушенкой, Владик подумал о том, что он иссяк. До сего момента его безрадостное бытие скрашивала надежда, даже, скорее, ее жалкая тень, что рано или поздно жизнь каким-то образом наладится. Он просто не хотел верить в то, что мир, прежде родной и знакомый, стал навсегда чужим, и принадлежит чудовищам. Программист все время ждал, что с минуты на минуту произойдет некое чудо. Неважно какое. Лишь бы чудо. Что за ним, к примеру, прилетит вертолет, и увезет в безопасное место. Но теперь, когда он видел некроманта, когда видел его силу и власть, разве мог он и дальше обманывать себя пустыми надеждами на какое-то спасение? Нет никакого безопасного места. Этот мир навеки поглощен тьмой и ужасом, и даже такие железобетонные неандертальцы, как Цент, не выживут в нем. Возможно, со временем, мертвецы построят свою цивилизацию, пусть и жуткую, но все же цивилизацию. У них будут города, по автострадам понесутся потоки машин, электричество вновь хлынет по проводам, неся в каждую квартиру свет и тепло. Наверняка, у них будут и компьютеры, и игры для них. Интересно, будут ли зомби играть за живых людей? Владику, к примеру, нравилось прежде играть за нежить. Ну, до тех пор, пока нос к носу не столкнулся с этой нежитью в реале.

– О чем закручинился, прыщавый? – спросил Цент, чей аппетит ничуть не испортился даже на пороге верной смерти. Изверг трескал за троих, мощно грыз сухари, глотал консервы и прихлебывал пиво.

– О жизни, – мрачно проронил Владик. Меньше всего ему сейчас хотелось общаться с Центом. За минувшие полгода этот тип так надоел, что тошнило от одного только звука его голоса.

– Это ты зря, – не одобрил терзатель. – Об этом теперь думать поздно. Сколько ее осталось, жизни той. Час? Два? Ну, ты и часа не протянешь. Перед лицом неминуемой кончины советую тебе побеспокоиться о своей душе. Ты жил неправедной жизнью, очкарик, на твоей совести скопилось немало грехов. Не хочешь повысить шансы попадания в рай и исповедоваться на посошок?

– Перед вами? – проворчал Владик.

– Да. А перед кем еще? Ты бы нам о своих грехах рассказал, мы бы над тобой посмеялись. Хоть настроение бы подняли перед смертью.

– А можно не произносить все время это слово? – убедительно попросил бледный Вова.

– Какое конкретно?

– Смерть.

Цент снисходительно усмехнулся:

– Думаешь, если о ней не говорить, она тебя не нейдет?

– Нет. Просто я немного боюсь.

– Чего?

– Умирать.

Судя по кислому лицу его друга Пети, тот тоже дико боялся. Цент окинул двух берсеркеров взглядом, затем сунулся в рюкзак и вытащил бутылку водки.

– Примем фронтовые сто грамм, и пойдем за вечной славой, – сказал командир, и первым отхлебнул из емкости, которую после протянул Вове.

– Как, уже? – всполошился Петя.

– А ты предлагаешь тут до ночи сидеть? У меня уже весь филей отмерз. Только тот, кто пал в бою, попадет в Вальхаллу, а кто замерзнет в сугробе, того к обители Одина и близко не подпустят. Ну, ребята. Пейте, и вперед. Сейчас быстренько помрем, и тут же очутимся за пиршественным столом, среди величайших героев вселенной. Наверняка все мои там, вся братва. Как же хочется вновь их увидеть. Я вас с ними обязательно познакомлю. Только вот что, вы моим корешам не говорите, что программисты. Соврите, что крутые перцы.

– Я скажу, что бы киллером, – вызвался Вова.

Цент с сомнением покосился на него, и возразил:

– Нет, на киллера ты не похож. Лучше соври, что воровал кошельки в трамвае. А ты, Петя, когда я тебя представлю, скажешь, что разбойничал в парке – отбирал у прохожих сумки, и убегал, цинично хохоча.

– А мне что сказать? – спросил Владик.

– Тебе никакая легенда не поможет, – отмахнулся от него Цент. – У меня огромные сомнения, что тебя вообще пустят в Вальхаллу, даже при условии гибели в бою. Но если все же ты просочишься туда каким-то немыслимым чудом, то запомни – мы друг друга не знаем! А если начнешь рассказывать, что мы знакомы, я буду все отрицать.

Как же сильно Владик хотел не быть знакомым с Центом на самом деле. Впрочем, теперь это уже не имело значения. В Вальхаллу он не верил, в рай, в общем-то, тоже, но от мысли, что скоро всем его мучениям придет конец, на душе становилось как-то светлее. В конце концов, небытие не такое уж и страшное, там, по крайней мере, никто не станет бить его, унижать и месяцами кормить отвратительным луком.

Допив водку, герои выдвинулись в последний путь. Петя и Вова так зверски трусили, что у них натурально подламывались ноги, Владик держался чуть лучше, но не из-за внезапно обретенной отваги, а в силу навалившегося безразличия ко всему. Зато Цент был беспричинно весел, и уверял соратников, что в Вальхалле сегодня на ужин плов и расстегаи.

– Отъедимся! – живописал он, толкая Петю в спину. – Благодать! Там каждому вновь прибывшему сразу полную тарелку еды наваливают, наливают чашу пива, и дают ядреную бабу.

– Скорее бы туда, – прохрипел Вова.