Тёмный легион

Обнаруженный Вовой тоннель уводил куда-то вниз, в недра земные. Владик в нерешительности замешкался, но Цент не позволил ему поддаться малодушию, и сильно толкнул кулаком в спину.

– Иди, очкарик, – напутствовал он. – Я сразу за тобой.

Берсеркеры тоже сильно трусили, и было ясно, что в случае боестолкновения с силами противника, толку от них не будет никакого. Вся надежда Цента была на освобожденных из плена девчонок, ну и на себя, куда уж без этого.

Вова сказал правду – чем глубже они спускались по тоннелю, тем неуютнее становилось всем. Пробрало даже Цента, который вообще отличался феноменальной устойчивостью к воздействию тонкого мира. Впрочем, дело, пожалуй, заключалось в том, что он повидал на своем веку немало страшных вещей, и все их совершили люди. Только комнатные существа, вроде Владика, могли всерьез бояться монстра, что якобы обитал у них под кроватью. Но Цент знал правду. Не воображаемые чудовища совершают кошмарные поступки, и не их следует страшиться. Человек – вот кто истинный творец ужасов и злодеяний.

Но здесь, на немыслимой глубине, в этих черных тоннелях, прорытых руками живых мертвецов, в отважное сердце активного участника первичного накопления полезли липкие и холодные щупальца иррационального страха. Этот страх был почти осязаем, он был реален и им буквально пропитался сам воздух. Цент не являлся мнительной и суеверной неженкой, не трепетал перед неведомой опасностью и не увлажнял штаны от каждого шороха, донесшегося из темноты. Но в том-то и дело, что навалившийся на него страх не был рожден его собственным организмом, но исходил откуда-то извне. Что-то в этих подземельях генерировало его, источало, будто трупный смрад, пропитывало им воздух и отравляло всякую живую душу.

Цент покосился на соратников, и с облегчением выяснил, что он-то, на самом деле, весьма неплохо сопротивляется этому загадочному темному воздействию. А вот личный состав возглавляемой им малой дружины балансировал на самом краю натуральной паники. При этом девушки держались заметно лучше парней, хотя и они были бледны, неистово потели, и тряслись мелкой дрожью. Машка, при этом, обнаружила в себе изрядную религиозность, и теперь сквозь стучащие зубы бормотала самодельные молитвы, ибо иных не знала.

А вот на берсеркеров и примкнувшего к ним Владика смотреть было просто тошно. Эти балансировали не на краю паники, а на грани натурального безумия. У Вовы так яростно тряслась нижняя челюсть, что он походил на зомби. Сходство усиливал абсолютно пустой взгляд дико вытаращенных глаз. Его друг Петя выше пояса выглядел заметно лучше, но обширное мокрое пятно на штанах однозначно указывало на то, что и второй берсеркер вот-вот сломается.

Но все же лидером по погружению в глубины ужаса традиционно выступил Владик. Когда Цент глянул на этого перца, ему даже стало не по себе – до того ужасный вид имел программист. У него и челюсть тряслась, и взгляд был дикий, и штаны отсырели, а еще его шатало, как пьяного, и Владик периодически смачно бился туловищем о деревянные подпорки.

Поняв, что еще немного, и он потеряет личный состав, а заодно и себя самого, Цент решил действовать на опережение. Остановившись, и дав знак остальным следовать своему примеру, он обратился к подчиненным с такими словами:

– Вот что, братцы и сестрицы, вижу я, скверные дела тут творятся. Не знаю, как вы, а вот лично я как-то неуютно чувствую себя в этих норах, и чем дальше, тем оно только хуже.

– Неуютно, это мягко сказано, – заметила Алиса, зябко ежась и со страхом поглядывая по сторонам. Не ей одной мерещилось, что из окружающей тьмы за ними наблюдают чьи-то крайне недобрые глаза.

– Это какое-то колдовство, – озвучила свое мнение Машка. – Черная магия.

После этих слов Владик зашатался, схватился рукой за стену и ссыпался на пол. Девушки и берсеркеры бросились к нему, чтобы помочь, но почти тут же шарахнулись назад, ибо Владик встретил сердобольных людей мощнейшей волной смрада.

– Этот запах…. Он тоже часть черной магии? – попыталась дознаться Алиса.

Цент не стал скрывать от коллектива страшной правды.

– Увы, – проронил он. – Хотелось бы мне сказать, что исходящий от Владика аромат вызван наложенным на него дьявольским заклинанием. Но, боюсь, здесь замешаны не темные чары, а куда как более зловещая сила. Я уже давно подозревал о чем-то таком, а теперь почти уверен, что программист проклят.

– Проклят? – испугался Вова. – Кем?

– На этот вопрос у меня еще нет однозначного ответа, – признался Цент. – Но склонность Владика к хаотично-взрывным отправлениям естественных потребностей является, очевидно, результатом воздействия на его болезненный организм столь могущественных сил, что ум человеческий не способен даже осознать их.

– Необязательно, – засомневалась Алиса. – Возможно, у него это началось после какой-то тяжелой психологической травмы.

– Да какие травмы? – возмущенно фыркнул Цент. – Этот фрукт всю жизнь за компьютером просидел, из дома раз в три года выходил. Где он мог травмироваться? Ну, разве что, когда увидел Маринку голой, тут-то его и контузило.