Тёмный Лорд

Как оказалось, мсье Арнольду Гроссеру не повезло отнюдь не потому, что он вёл в школе курс общей истории. Опустившись на добрых четыре арпана по уже знакомой винтовой лестнице, Кро вслед за недоморфом вошёл в протяжённый зал, выкопанный в плотной, слежавшейся глине и освещённый мерцающими под потолком звёздами. Освещённый достаточно хорошо — читать можно с лёгкостью. Здесь, в сыром, дурно пахнущем и холодном каземате сидел на цепи, прикованный за шею к решётке под потолком, коротко стриженный, гладко выбритый мужчина лет сорока, в хорошо подогнанном двубортном костюме и лакированных туфлях. За спиной его широким полукругом, ограниченным длиной цепи, стояли три плотно набитых древними фолиантами шкафа и широкий диван, видимо, служащий узнику и кроватью. Перед учителем возвышался тяжёлый каменный стол, вырезанный из цельного куска яшмы.

«Или сотворённый из маленького камушка с помощью «трунио»», — вспомнил своё вчерашнее развлечение Битали, усаживаясь за заднюю парту.

— За что его на цепи держат, Надодух? — поинтересовался Кро. — Он что, оборотень?

— С какой это стати оборотней нужно сажать на цепь? — возмутился недоморф. — Человек он, самый обычный. Его во время Большой Войны маркиз де Гуяк за предательство тут замуровал. Цепь, разумеется, заговорённая, а через решётку подвал каждый год во время разлива затапливается, и Гроссер тонет. Но не умирает, естественно. Он же человек, а не смертный, он ещё Расселение после Второго Пророчества своими глазами видел.

— Не могли бы вы говорить погромче, молодой человек! — неожиданно окликнул недоморфа учитель. — Нам всем любопытно, что вы обсуждаете с таким интересом на уроке истории?

— Расселение родов после Второго Пророчества, мсье Гроссер! — бодро отрапортовал Надодух, вскочив со своего места.

— Сколько же этих родов было на второй родине нашего народа в эпоху Расселения?

— Триста шестьдесят, мсье Гроссер!

— Сколько уцелело к скорбному часу Третьего Пророчества?

— Думаю, не больше половины, мсье.

— Неплохо, мсье Сенусерт, неплохо. Пожалуй, я добавлю два балла к вашему аттестату. Один за то, что на уроках вы болтаете по изучаемой теме, а не про девочек и игру в мяч, а второй из уважения к вашему роду, глава которого стоял в том самом священном круге Расселения, о котором мы сегодня собираемся вспомнить.

Преподаватель кашлянул, поправил на себе железный ошейник.

— Итак, юноши и девушки, четыре тысячи восемьсот семнадцать лет назад в едином храме города Неб страны Та-Кем прозвучало Второе Пророчество, предрекавшее неминуемую гибель нашего народа. Всевидящий Анабанис из рода Калима предсказал, что род человеческий обречён на вымирание, ибо благостная жизнь в счастливой земле второй нашей родины повлекла многократный рост населения. Возникшая на берегах священной реки теснота привела к тому, что многие из семей перестали рождать детей и растить их, что божественной силы не хватает на всех, и многие люди утратили волю к её обретению, тем самым лишая себя одной или сразу двух душ, теряя магическую силу и становясь простыми смертными. Они предпочитали лишь наслаждаться благами, добытыми их прародителами, и бездумно потреблять добро и пищу, получаемую теми людьми из своих родов, кто не отказался от знаний предков. Те годы казались всем самыми счастливыми в истории, это поистине Золотой век, с тоской вспоминаемый по сей день.

Мсье Гроссер тяжело и протяжно вздохнул.

— Увы, Всевидящий Анабанис открыл перед посвящёнными окно зеркального пламени, предсказав грядущую страшную истину. Теснота и леность станут причиной вымирания всех человеческих родов, благость и безделие отнимут у выживших остатки разума и превратят их поначалу в смертных, а следом и вовсе в бездушных зверей. Да-а… Это был очень, очень тяжёлый час. Все вы, я знаю, думаете: «Это так просто! Вокруг много земли. Уходите, расселяйтесь, и тесноты не будет. Всё будет хорошо и счастливо!» Но на деле выбрать путь в дикие земли оказалось очень, очень тяжело. Если после Первого Пророчества наши предки покидали отчие дома и города, обжитые земли перед угрозой гибели от холода, отступая перед непобедимыми ледниками, то в годы Второго Пророчества подобной опасности не существовало… Сытость и покой трудно воспринимать как смертельную беду, правда?

Учитель прошёлся за столом из стороны в сторону, позвякивая цепью.