Тёмный мир

И этот поцелуй был не похож на поцелуй Медеи – нет! Губы Арис были прохладными и нежными, не похожими на жаркие горячие губы повелительницы и страстной ведьмы. Отравление той странной страстью, которую я помню, когда держал Медею в своих объятиях, сейчас не наступило. Было нечто… чистое в Арис, чистое и честное, отчего мне вдруг страстно захотелось домой, на Землю.

Она отступила назад. Ее зеленые глаза встретились с моими в полном понимании. Казалось, она ждала.

– Арис, – сказал я после минутного молчания.

Это, казалось, удовлетворило ее. Смутный вопрос, готовый уже сорваться с ее губ, что ясно читалось по выражению ее лица, так и не был задан.

– Я беспокоюсь, – сказала она. – Они не причинили тебе вреда, Эдвард?

Инстинктивно я знал, что мне следует ответить.

– Нет, мы не доехали до Кэр Сикэйра. Если бы лесные жители не напали, что же, тогда жертвоприношение состоялось бы.

Арис протянула руку и приподняла разорванный край моего плаща, тонкие пальцы погладили шелковую ткань.

– Голубой плащ, – сказала она. – Да, это цвет, который надевает на себя приносимый в жертву. Боги были на нашей стороне, Эдвард. А от этого ужаса мы должны сейчас избавиться.

Ее глаза сверкнули. Она сорвала с меня плащ, разорвала его и бросила на землю.

– Больше ты никогда не пойдешь охотиться один, – добавила она. – Я ведь говорила тебе, что это опасно. Но ты посмеялся надо мной. Могу поспорить, что ты смеялся, когда тебя поймали солдаты Совета! Так это было?

Я кивнул. Очень медленно страшная ярость поднималась во мне. Значит, голубой цвет был цветом жертвы? Вот как? Мои подозрения не были необоснованными. В Кэр Сикэйре я был бы приношением, слепо идущим навстречу своей судьбе. Матолч это, конечно, знал. Представляю себе, как его мозг оборотня смаковал эту шутку! Эйдерн, думая свои думы под накинутым капюшоном, тоже знала.

А Медея?

Медея!

Она осмелилась предать меня! Меня, Ганелона! Открывающего врата, избранника Ллира, лорда Ганелона! Она посмела! Черный гром загремел в моем мозгу. Я подумал: «Клянусь Ллиром, они заплатят за это! Они будут ползать в моих ногах, как жалкие псы, и умолять о пощаде!»

Ярость открыла все шлюзы в мозгу, и от Эдварда Бонда остались лишь туманные воспоминания, которые спадали с меня так же, как голубой плащ избранной жертвы спал с плеч лорда Ганелона, преданного друзьями.

Я слепо моргал глазами, стоя в кругу одетых в зеленое людей. Как я попал сюда? Как осмелились эти лесные жители стоять передо мною в таких вызывающих позах?

Кровь ревела в моих висках, все завертелось перед глазами. Когда все пройдет, я вытащу свое оружие и изрублю этих выскочек, как дровосек рубит дрова.

Ну подождите!

Во-первых, Совет, клявшийся друг другу в дружбе, предал меня. Почему? Почему? Они были рады видеть меня, когда спасли из этого мира, этой чужой Земли. Лесных жителей я мог убить в любую минуту, когда только захочу, но сейчас предстояло обдумать более сложные проблемы. А Ганелон был мудрым человеком. Лесные жители могли понадобиться мне для выполнения задуманной мести. А потом…

Я напряг свою память. Что же могло случиться, чтобы Совет обратился против меня? Я мог поклясться, что это не входило с самого начала в намерения Медеи – слишком искренне она обрадовалась тому, что я вернулся. Матолч мог, конечно, подействовать на нее, но опять-таки почему, почему? Или тут, может быть, замешана Эйдерн или сам старик Гаст Райми? В любом случае, клянусь Золотым Окном, открывающимся в храме, они еще пожалеют о своей ошибке!

– Эдвард!

Женский голос, нежный и испуганный, донесся до меня, как бы издалека. Я взял себя в руки, борясь с переполнявшей меня яростью и ненавистью. Я увидел бледное лицо, окруженное нимбом золотистых волос, зеленые тревожные глаза. Я вспомнил.

Рядом с Арис стоял незнакомец, человек, чьи холодные серые глаза послужили шоком, вернувшим меня к действительности. Он глядел на меня так, как будто бы хорошо знал меня как Ганелона. Я никогда не видел этого человека раньше.

Это был невысокого роста крепыш, молодо выглядевший, несмотря на седину, затронувшую его бороду. Лицо его загорело так сильно, что цветом своим напоминало коричневую темную землю. В своем плотно облегающем костюме из зеленой ткани он был идеальным бегуном, скользящим сквозь деревья, невидимым и опасным. Глядя на мощные бугры его мускулов, когда он двигался, я понял, что он будет тяжелым соперником. В том, как он смотрел на меня, во всей его позе явно сквозила враждебность. Белый уродливый шрам пересекал его правую щеку и тонкий рот так, что, казалось, лицо его навечно застыло в хитрой, иронической улыбке. Однако его серые глаза были холодны.

Я увидел, что лесные жители отступили назад, окружив нас кольцом и внимательно наблюдая за нами.

Бородач вытянул руку и одним движением спрятал Арис за себя. Невооруженный, он сделал шаг вперед по направлению ко мне.

– Нет, Лоррин, – вскричала Арис. – Не трогай его.

– Ганелон, – сказал он.