Тёмный мир

– Подожди минутку, – сказал я. – Я все еще не совсем понимаю. Матолч? Это тот самый волк, которого я видел? Почему ты говоришь о нем так, как будто он человек?

– Но он и есть человек – время от времени. Он ликантроп. Может менять свой образ по желанию.

– Оборотень? Это невозможно. Это миф. Какие-то странные суеверия.

– С чего начался миф? – спросила Эйдерн. – Давным-давно много врат было открыто между Темным Миром и Землей. На Земле воспоминания об этих днях сохранились как суеверия, но их корни уходят в действительность.

– Это суеверия и ничего больше, – убежденно сказал я. – Вы просто утверждаете, что существуют оборотни, вампиры и всякие прочие выдумки.

– Гаст Райми может рассказать тебе о них больше, чем я. Но мы не должны будить его ради такого пустяка. Может быть, я… Ну что ж, слушай. Тело состоит из клеток. Клетки могут приспосабливаться в определенных пределах. Если приспособляемость увеличить еще в большей степени, тогда процесс метаболизма ускоряется настолько, что возможно появление оборотней.

Нежный детский голосок произносил слова из-под накинутого капюшона. Я начинал немного понимать. На Земле, когда я проходил в колледже биологию, я видел под микроскопом взбесившиеся клетки, клетки-мутанты и тому подобное. И среди людей было много случаев, когда они зарастали, как волки, волосами по всему телу.

А если клетки смогли приспособиться быстро? Странные вещи тогда могли произойти.

Но кости? Специальная костная ткань, так непохожая на клетки человека? Физиологическая структура, которая могла бы изменяться таким образом, что человек превращается в волка? Она должна быть уникальна!

– Частично это иллюзия, – сказала Эйдерн. – Матолч обладает вовсе не такой звериной фигурой, как это кажется. И тем не менее, он может менять свою форму и часто это делает.

– Но как? – спросил я. – Откуда у него такая сила?

– Он… мутант, – Эйдерн впервые за время беседы заколебалась. – Среди нас в Темном Мире много мутантов. Некоторые из них заседают в Совете, остальные – нет.

– Ты тоже мутант? – спросил я.

– Да.

– И тоже… можешь менять свою форму?

– Нет, – ответила Эйдерн, ее тонкое тело под покрывалом, казалось, задрожало. – Нет, я не могу менять свою форму, лорд Ганелон. Ты не помнишь, что… я могу?

– Нет.

– И тем не менее, я обладаю силой, которая может тебе пригодиться, когда повстанцы вновь нападут на нас, – медленно сказала она. – Да, среди нас много мутантов и возможно именно поэтому произошло наше отделение от Земли много веков тому назад. На Земле нет мутантов – по крайней мере, такого типа, как у нас. Матолч не единственный.

– А я не мутант? – очень мягко спросил я.

Она покачала головой.

– Нет. Потому что ни один мутант не может иметь в своей крови печати Ллира. Ты был посвящен. Один из Совета должен иметь ключ к Кэр Ллиру.

Холодное дыхание страха вновь на мгновение коснулось меня. Нет, не страха. Ужаса, смертельного, перехватывающего дыхание, кошмарного ужаса, который всегда охватывал меня при упоминании имени Ллира.

Я заставил себя спросить.

– Кто такой Ллир?

Наступило долгое молчание.

– Кто говорит о Ллире? – раздался позади меня глубокий голос. – Лучше не поднимать эту завесу, Эйдерн!

– И тем не менее, это может оказаться необходимым, – ответила она.

Я повернулся и на фоне черной портьеры увидел стройную фигуру человека, одетого, как и я, в тунику и брюки. Его рыжая борода дерзко выпирала вперед. Улыбка – оскал полных губ – о чем-то напоминала. В каждом движении его подвижного тела чувствовалась кошачья грация. Желтые глаза смотрели на меня с удивлением.

– Молись, чтобы в этом не было необходимости, – сказал человек. – Ну, лорд Ганелон, неужели ты забыл и меня тоже?

– Он забыл тебя, Матолч, – ответила Эйдерн. – По крайней мере, в этом образе.

Матолч-волк. Изменяющий форму.

Он усмехнулся.

– Сегодня вечером – Шабаш, – сказал он. – Лорд Ганелон должен быть готов к нему. Однако это дело Медеи, а она интересуется, проснулся ли Ганелон. Раз он проснулся, то можем пойти к ней прямо сейчас.

– Ты пойдешь с Матолчем? – спросила Эйдерн.

– Почему же нет, – ответил я.

Рыжебородый усмехнулся.

– А ты действительно забыл, Ганелон. В добрые старые времена ты никогда не допустил бы, чтобы я шел за твоей спиной.

– Но ты был всегда достаточно умен, чтобы не вонзить в эту спину кинжал, – ответила Эйдерн. – Если бы только Ганелон позвал Ллира, для тебя бы это добром не кончилось!

– Я просто пошутил, – небрежно сказал Матолч. – Мой враг должен быть достаточно силен, прежде чем я стану с ним считаться, так что я подожду, когда к тебе вернется память, лорд Ганелон. А тем временем Совет приперт к стенке и мы нуждаемся в тебе так же сильно, как и ты в нас. Так ты идешь?

– Иди с ним, – сказала Эйдерн. – Опасности нет, рычание волка не страшнее его клыков.

Мне показалось, что я уловил скрытую угрозу в ее словах. Матолч пожал плечами и отодвинул портьеру в сторону, пропуская меня вперед.

– Мало кто осмеливается угрожать оборотню, – сказал он через плечо.

– Я осмеливаюсь, – сказала Эйдерн из-под тени своего капюшона.