Тёмный посредник 2

— Пока не понятно. Преступники, которых мы взяли — простые исполнители.

— Значит надо узнать, — строго проговорил полковник. — И побыстрее. Вы в курсе, что произошло?

— Так точно. Московскую ветвь обвинили в сговоре с фанатиками — во всех газетах пишут. Насколько всё серьёзно?

— Андрей уже сделал заявление. Разумеется, мы будем отрицать всё до конца. И всё же наши родственники могут лишиться государственных постов — и это не есть хорошо. Удар по репутации. Даже простые слухи отбрасывают тень. А если враги состряпают компромат — это конец. Мы потеряем контроль над городом, потеряем всякое влияние при дворе. Нам важно в кратчайшие сроки понять, кто под нас копает. Что насчёт того полицейского? Вы допросили его? Он что-нибудь сказал?

— Так точно, допросили. Это было несложно. Сразу заговорил, как только мы его прижали. И знаете, что оказалось? Дело Дениса Ступина приказали замять Вахрамеевы.

— Вахрамеевы? — недоверчиво переспросил полковник.

— Они самые. Лично Екатерина Степановна обратилась к начальнику полиции района.

— Какое отношение она имеет к Куракину и тому делу?

— Возможно, через неё Вениамин держит связь с Вахрамеевыми, а поскольку князёк им был нужен, они его покрывают. Это моё предположение. Точной информации пока нет.

— Так… — на лице полковника отразилась работа мысли. И вдруг его взгляд ожил, озарённый внезапной идеей. — Вот что, Борис Александрович: узнайте всё про молодого Куракина. Где он проводит время, с кем общается, с кем ведёт дела. Мы должны понять, какие отношения связывают его с Вахрамеевыми. Я не сомневаюсь, что именно Вахрамеевы пустили тот подлый слушок, и если у нас будет на них хоть что-нибудь… Понимаете, к чему я веду?

— Требуется добыть компромат на Вахрамеевых.

— Именно! — полковник ткнул указательным пальцем в стол. — Не получилось взять их на незаконной торговле стратегической продукцией, подойдём с другой стороны. И Вениамин нам в этом поможет.

— За Ступиным продолжать вести наблюдение?

— Глаз с него не спускайте.

Глава 9

Войдя в класс, я первым делом нашёл взглядом Амалию. Она сидела на задней парте со своей подругой. Увидев меня, она улыбнулась, и пересела ко мне, когда я устроился за соседней партой. Все ребята со мной почтительно поздоровались, а многие девчонки стали усиленно строить глазки. Из четверых, кто сражался с персами, остался я один. Саша Кукушкин ещё лежал в больнице, Серёга погиб, а Вити почему-то не было уже второй день, и никто не знал, что с ним.

Когда Амалия ко мне подсела, сердце забилось чаще. Словно вернулся в свои юношеские годы — время, когда разум застилает пелена эмоций, когда кажется, что кроме объекта твоей страсти вокруг не существует ничего, а рядом с ней мир расцветает красками. Я давно подобного не испытывал. Замкнутая жизнь одинокого калеки не способствует появлению романтических чувств. Нередко я смотрел на молодые пары и завидовал им, ведь моё время прошло, оставив позади самые приятные моменты. А сейчас я начинал жить заново, но теперь душу отравляло понимание того, что все эти эмоции — бессмысленный выброс в кровь химии, нужный только для того, чтобы проклятый человеческий род не прекратил своё существование и продолжал копошиться в этой помойке, словно черви в навозной куче. Но всё же мне не хотелось, чтобы счастливые минуты заканчивались.

— Как себя чувствуешь? — спросила Амалия.

— Неплохо, — ответил я, — раны заживают потихоньку.

— Ты вчера не пришёл, я подумала, что-то случилось. Такая ужасная бойня была…

— Да ужасная.

— Когда швы снимать?

— Завтра, наверное, сниму.

— Сам?

— Ну да. Сложно, что ли?

Я видел, что Амалия тоже тянулась ко мне, она мило улыбалась и украдкой смотрела в мою сторону, хлопая своими длинными ресницами, и меня это только больше будоражило. И я подумал, а почему бы и нет? Не всё же людей убивать? Дерьма и боли вокруг много, а приятного в моей жизни пока ничего и не было. Хотелось отдохнуть и забыться хотя бы на день или на несколько часов. В конец концов, я даже не знал, удастся ли выжить в этом мире, или остаток дней я проведу в прежнем изломанном теле наедине со своими воспоминаниями.

— Мы так и не сходили никуда, — сказал я. — Может, завтра? Ты завтра свободна?

— Да, можно и завтра. Только боюсь, родители не отпустят.

— Почему?

— Отец говорит, опасно. Людей на улицах избивают. В среду на азиатский квартал напали. Слышал? Поговаривают, будто даже демонов видели!

— Да мало ли что говорят. Чего только люди ни напридумают, — ухмыльнулся я. — Ну а со мной отпустят?

— С ума сошёл? Они не разрешат мне ни с кем никуда ходить кроме как с моим… женихом, — последнее слово Амалия произнесла насмешливым тоном. — Они такие ретрограды!

— Знаю одно уютное кафе на техническом училище. Хотел туда тебя свозить.

— Было бы здорово. Я вообще ни разу не бывала в «ближних» районах. Надо что-нибудь придумать. Скажу, что к подруге иду. Может, прокатит.

Прозвенел звонок, и в класс вошёл учитель.

— Хоть адрес скажи. И телефон, — шепнул я.