Тёмный Принц

   Луна стояла высоко, но, несмотря на свое переутомление, спартанец не мог уснуть. Мысли его были обращены к Атталу и Александру, и его беспокоило то, что Фина так и не установила контакт. Страх его возрастал, но он отринул его. Проблемы надо решать по одной, успокоил он себя.

   Приаст оставил кувшин с холодной водой и фрукты у его постели. Парменион свесил ноги с постели и стал пить. Ночной воздух холодил его кожу, и он вышел на террасу посмотреть на спящий город.

   Он думал о Филиппе и Македонии, о Федре и о своих сыновьях. Так далеко... так невозможно далеко.

  

Тебе не победить

, сказал голос его разума.

   Он вновь видел, как рабы наталкиваются друг на друга, пытаясь выполнить выкрикиваемые приказы. Три человека были серьезно ранены во время вечерней тренировки. Один зазевался и упал на меч; второй повернулся не в ту сторону и столкнулся с другим новобранцем, неудачно упав и сломав ногу; третий получил в плечо пущенную по неосторожности стрелу. Не самое прекрасное начало для новой армии Спарты.

   Он вспомнил людей, которых готовил раньше в Македонии - Феопарла, Коения, Никанора... и представил, как они ведут полки через врата, чтобы встать вместе с ним против Тирана. "Десять лет своей жизни отдал бы я за то, чтобы увидеть это воочию", прошептал он.

   Но и эту мысль он выкинул из головы. Работай с тем, что у тебя есть, приказал он себе. Пять тысяч превосходных воинов. Спартанцев. Никакое сражение не может быть проиграно, когда такие мужи стоят наготове.

  

Не пытайся обмануть себя.

   Он услышал, как дверь в его покои открывается, и учуял сладковатые духи Дераи.

   - У меня нет ни времени, ни сил, чтобы препираться с тобою, госпожа, - сказал он, когда она вошла. Ее волосы были неубраны, свободно ниспадая на плечи, и на ней был только длинный льняной

гиматий

, вышитый золотом.

   - Я не собиралась препираться, - ответила ему она. - Как проходит подготовка?

   Он пожал плечами. - Поживем - увидим, - был его ответ. Проведя весь день в воодушевляющих речах для своих офицеров, он не удивился, что больше не осталось сил на ложь.

   - Почему ты сказал, что любишь меня? - спросила она, выйдя к нему на террасу.

   - Потому что это правда, - просто сказал он.

   - Тогда почему ты ни разу не говорил этого раньше?

   Он не мог ответить. Он едва стоял, глядя на ее лицо в лунном свете, впитывая глазами живую красоту, изучая каждый контур. Она была постарше Дераи из его снов и воспоминаний, но по-прежнему молода, губы ее были такими же пухлыми, а кожа - такой же мягкой. Он почти не заметил, как его руки плавно легли ей на плечи, как пальцы скользнули под накидку, поглаживая ее кожу и чувствуя тепло ее тела.

   - Нет, - прошептала она, отстраняясь от него. - Это не ответ.

   - Знаю, - сказал он, позволив рукам упасть и войдя вслед за ней в покои.

   - Ни разу за два года ты не посылал за мной, никогда не просил меня разделить с тобой постель. И вот теперь - когда Спарта на грани крушения - говоришь, что любишь меня. Это не поддается здравому смыслу.

   Он улыбнулся. - В этом мы с тобой сходимся, - признался он. - Выпьешь вина? - Она кивнула, и он наполнил два золотых кубка, не озаботясь добавить воды. Он молча протянул ей кубок, затем лег на длинную кушетку у оконной стены. Дерая села на стул напротив него.

   Какое-то время оба молчали, потягивая вино. - Ты правда любишь Нестуса? - наконец задал он вопрос.

   Она покачала головой и улыбнулась. - Раньше думала, что любила, когда отец впервые сосватал нас. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я видела, какой он занудный и раздражительный на самом деле.

   - Почему же ты защищала его так отчаянно?

   - Он был тем, что ты отнял у меня, - ответила она. - Понимаешь?

   - Думаю, да. Брак с Нестусом был бы равным, и в нем ты смогла бы играть свою роль. Но вместо этого тебя использовали для того, чтобы генерал с холодным сердцем смог стать Царем. Каким же глупцом я был!

   - Почему ты никогда не просил меня разделить с тобой ложе? Эта мысль причиняла боль?

   - Давай не будем говорить ни о прошлых печалях, ни о прошлых глупостях. Тот, кем я был, погиб при Мантинее; тот, кем я стал, может погибнуть через несколько дней. Сегодня - есть сегодня, Дерая. Это всё - что вообще может быть в жизни. Это сейчас. - Свесив ноги с кушетки, он встал, протянув руку к ней. Она взялась за нее, и он притянул ее ладонь к себе, затем опустил и нежно поцеловал в щеку. Накопившаяся страсть заставляла его дрожать всем телом, и он отчаянно желал сорвать с нее одежды и на руках отнести в постель. Он не сделал этого. Только гладил кожу ее шеи и плеч, потом запустил пальцы в ее рыже-золотые волосы. Она прижалась к нему, и он ощутил жар ее тела сквозь накидку. Его руки проскользили вниз по ее спине, задержавшись на бедрах, и она подняла голову. Он нежно поцеловал ее в губы.

   Ее руки обняли его, пальцы чертили линии по напряженным мускулам его спины. Едва она коснулась его, как тепло проникло внутрь, расслабляя его тело. - У тебя исцеляющие руки, - прошептал он.