Тёмный Принц

   - Он был одержим, - сказала Дерая, подавшись к нему с раскрытыми руками. Он нежно заключил ее в объятия, его руки сжались у нее за спиной, и ни один из них не услышал, как открылась дверь, и не увидел, как вошел Леонид. Спартанский воин мгновение молчал, затем откашлялся.

   Парменион обернулся, но не стал выпускать Дераю. - Что такое, Леонид?

   - Хотел убедиться, что ты не ранен... государь.

   - О, Леон, это было ужасно, - пролепетала Дерая. - Видел бы ты его глаза. Я никогда не видела Нестуса таким.

   - Он убил двух стражников, - сказал ей Леонид холодным голосом. - Однако я вижу, что ты в порядке, государь. Оставляю вас... двоих. Мы будем готовы выступить завтра утром. Пять дней, ты же помнишь. - Он поклонился и вышел из комнаты.

   - Странный он, - прошептала Дерая, прижимаясь к мужу. Парменион ощутил тепло ее кожи на своей груди. Не странный, подумал он; просто Леонид только что увидел собственную сестру в объятиях пришельца.

   - Люблю тебя, - сказала вдруг Дерая. - Обещай мне, что вернешься.

   - Как я могу дать такое обещание? - хрипло спросил он.

   - А ты просто произнеси вслух. Я не верю, что ты будешь побежден. Ты - Парменион, Царь Спарты. Ты - мой Парменион.

   Он улыбнулся и крепче прижал ее к себе. - Один мудрый человек говорил мне строить планы так, словно собираешься жить вечно, но при этом жить так, словно это твой последний день на земле. Давай так и сделаем, моя госпожа. Давай проведем эту ночь, словно она для нас последняя.

   Он отнес ее в свою спальню и лег рядом с ней, привлек к себе. И они занялись любовью нежно, не спеша, ибо он не чувствовал страсти - а только отчаянное желание чувствовать ее кожу на своей коже, быть в ней, быть частью нее. Он почувствовал, что близок к экстазу, но замедлился и отодвинулся.

   - Почему ты остановился? - спросила она, ладонью лаская его щеку.

   - Не хочу, чтобы это кончалось. Не сейчас, не в эту ночь... никогда.

   - Ты произнес это так печально, дорогой. Не надо печали. Не в эту ночь... не для нас.

   Ее пальцы заскользили вдоль его груди, по бугристым мышцам живота, затем вниз, к его по-прежнему эрегированному пенису, обхватили его. Он застонал. - Это больно? - спросила она с серьезным видом, но с лукавыми глазами.

   - Ты развратница, - сказал он, перевернув ее на спину и оказавшись сверху. - И я обойдусь с тобой соответственно.

   Проскользив по кровати вниз, он уткнулся ей между ног. Она вскрикнула, согнув ногу, чтобы спастись от него, но он повернул голову - и его рот прошелся по ее мягким лобковым волосам, а язык проник в ее лоно. Она снова закричала, но он не обращал внимания. Она извивалась под ним, но его руки крепко держали ее. Вдруг она расслабилась и застонала, ее тело сильно вздрагивало, ноги напряглись. На этот раз она кричала не от боли или раздражения, но от судорожного, мощного избавления от напряжения, которое способен принести только оргазм. Наконец она откинулась в постели, вытянув руки.

   Парменион поднялся к ней. - Ну что, приятно быть развратницей? - спросил он.

   - Прекрасно, - согласилась она. - Но пообещай, что никогда не расскажешь мне, где научился этому навыку.

   - Обещаю.

   - Я передумала. Расскажи мне.

   - Своей душой клянусь, что никогда и ни с кем в этом мире не делал этого раньше.

   - Это не может быть правдой.

   - Клянусь тебе. Ты - первая женщина в Ахайе, над которой я надругался подобным образом.

   Приподнявшись на локте, она заглянула ему в лицо. Затем улыбнулась. - Я тебе верю, - медленно проговорила она, - однако ты всё равно что-то от меня скрываешь.

   - Так ты ясновидящая? - спросил он, натянуто улыбаясь, чтобы скрыть неожиданное замешательство.

   - Тамис говорила, что у меня дар, но я его не развивала. Так что ты прячешь?

   - В этот момент, - молвил он, глядя на свое обнаженное тело, - я, очевидно, ничего не прячу.

   - А я посмотрю, - заявила она. Перевернувшись на колени, она поцеловала его в живот, и голова ее стала спускаться все ниже.

   - О, нет! - сказал он, опускаясь к ней. - Ты не можешь! Это неприлично.

   Ее смех огласил покои. - Неприлично? Поцелуй, который получила Царица, не может быть отвергнут Царем!

   Он хотел было еще поспорить - но лишь за миг до того, как ее губы прикоснулись к нему, а ее рот сомкнулся на нем. Тут уж все его возражения сошли на нет.

   Позже, когда они сидели на скамьях, попивая разбавленное вино, они услышали шаги в коридоре за главным залом. Дерая встала и ушла в спальню, а Парменион взял меч и открыл дверь. Снаружи стояли два караульных, с ними был Леонид.

   - Что случилось? - спросил Парменион.

   - Филиппос пошел в наступление этой ночью. Решил застать нас врасплох. Только что прибыли два наших разведчика: Македоны будут в окрестностях города к завтрашнему полудню.

   - Мы будем готовы встретить его, - пообещал Парменион.

   - Да. Моя сестра всё еще у тебя?

   - Да, она здесь.

   - Я могу войти?

   - Нет, мой друг. Это... последняя ночь... для нас. Понимаешь?

   - Думаю, да. Но наутро тебе станет ясно, что это было не столь разумно.

   - Моя жизнь полна сожалений, но даже если я завтра погибну, эта ночь не станет одним из них.

   - Я не о тебе, - сказал Леонид.