Тёмный Принц

   - Вовсе нет, - мягко произнесла Аида. - Похоже, он прекрасен - в точности такой, как мы мечтали. Я видела его сегодня, когда он гулял с компанией молодых людей. Он очень красив. Но я заметила, что он носит ожерелье, и это вызвало во мне любопытство. Очень старинная работа. Где он его раздобыл?

   - Получил в дар, много лет назад. Он носит его не снимая.

   - Я бы хотела взглянуть на эту вещицу. Можешь принести ее?

   Олимпиада покачала головой. - Прости, но не могу. Видишь ли, было время, когда казалось, что он... проклят. Это ожерелье оберегает его. Он не может его снять.

   - Ерунда! Просто он был одаренным ребенком, и ему было тяжело нести в себе великую силу. Но теперь он мужчина.

   - Нет, - молвила Олимпиада. - Я не стану так рисковать.

   - Ты мне не доверяешь? - спросила Аида, изобразив на лице ровно столько обиды, сколько подобало случаю.

   - О нет! - ответила Олимпиада, беря Аиду за руку, - конечно же, я тебе доверяю. Просто... я боюсь той тьмы, что когда-то была в нем, боюсь того, что она однажды вернется и уничтожит его.

   - Подумай вот о чем, моя дорогая. Без этого ожерелья он будет столь могуч, что ни один человек не сможет его убить.

   - Думаешь, Филипп способен...? Нет, я не могу в это поверить.

   - Никогда не слышала, как Царь убивает собственного сына? Странно. Это не столь редкий случай в Персии.

   - Здесь тоже, - согласилась Олимпиада. - Но Филипп не такой человек. Когда он стал Царем, после гибели своего брата в битве, он сохранил жизнь сыну брата, Аминте. Это многих удивило, ибо Аминта был законным наследником.

   - И где же он теперь?

   - Аминта? Служит в телохранителях Царя. Он безгранично предан Филиппу; и не стремится стать Царем.

   - Не сейчас, может быть - но что если Филипп умрет?

   - Александр станет Царем.

   - А Аминта предан Александру?

   Олимпиада покраснела и отвела взгляд. - Нет, они не дружат.

   - И Аминта - чистокровный македонянин, - мягко заметила Аида. - Разве нет?

   - Почему ты хочешь меня напугать? Аминта не опасен.

   - Всегда есть вероятность, - проворчала Аида. - Я была здесь всего два дня, а весь двор только и говорит что о престолонаследии. Семья Аттала спит и видит, что сын Клеопатры станет следующим Царем. Другие клянутся в верности Аминте. Еще много говорят об Арридее.

   - Но он немощен; он пускает слюну и не может ходить прямо.

   - Но он - сын Филиппа, и найдутся те, кто пожелает править через него. Антипатр, например.

   - Перестань! - вскричала Олимпиада. - Ты что, везде видишь врагов?

   - Везде, - согласилась Аида, мягким тоном. - Я жила много, много лет. И я нахожу, что предательство - вторая натура Мужчины. У Александра много друзей и много врагов. Но это не важно. Настоящая задача - это определить, кто есть кто.

   - Ты познала Мистерии, Аида, можешь ли увидеть, откуда ждать опасности?

   - Есть один главный враг, который должен быть убит, - ответила Темная Владычица, не сводя взора с глаз Олимпиады.

   - Кто? - прошептала Олимпиада.

   - Ты знаешь ответ. Мне необязательно называть имя. - Худая рука Аиды погрузилась в глубокий карман ее черного облачения, затем вернулась с круглой золотой монетой между большим и указательным пальцами. - Поразительное сходство, не находишь? - спросила чародейка, бросив монету Олимпиаде на колени.

   Царица посмотрела на выбитый в золоте силуэт головы Филиппа Македонского.

  

***

   Гефестион вытянул свои длинные ноги, подняв их на резную подставку для ног у края скамьи. Голова его гудела от похмелья, и он лишь потягивал сильно разбавленное водой вино из золотого персидского куба. В дальнем конце комнаты Птолемей боролся с Кассандром, и несколько столов уже были перевернуты, и фрукты со сладостями опрокинуты на пол. Два борца оскальзывались и спотыкались на них, их одежда пропиталась фруктовым соком. Гефестион отвел взгляд. Филота с Александром играли в персидскую игру с игральной костью и фишками из золота и серебра. С другой стороны остальные Доверенные принца тоже либо играли, либо валялись в пьяной дреме на многочисленных скамьях.

   Гефестион скучал. Став солдатом с пятнадцати лет, он полюбил дикие, просторные поля, спать под звездным небом, вставать с восходом солнца, под глас военных труб. Но это? Мягкие кушетки, сладкие вина, скучнейшие игры...

   Он приподнялся, посмотрел туда, где над столом склонился Филота. Так похож на отца внешне, подумалось ему, но такой другой. Их было интересно сравнивать. Они даже ходили одинаково, с расправленными плечами и бдительным взглядом, движения их были уверенными и похожими на кошачьи. Однако Парменион только излучал уверенность, в то время как Фило был самонадеян и заносчив. Когда старший улыбался тем людям, к которым был расположен, Фило, казалось, насмехался над другими. Различия небольшие, подумал Гефестион, однако они говорили о многом.

   Он потянулся и встал. Подойдя к столу, где стоял Александр, он поклонился и попросил разрешения удалиться.

   Александр поднял взор и усмехнулся. - Хороших снов, дружище, - произнес он.