Тёмный Зов (ЛП)

И пока Джек с Кентархом зависли, озадаченные этим вопросом, Джоуль ехидно ухмыльнулся.

— Однозначно.

Козел.

Прежде чем уйти, наш арендодатель предложил ребятам снаряжение для спуска в ущелье — непромокаемые комбинезоны, рабочие ботинки, перчатки, светоотражающие термокуртки и каски — в обмен на их будущие находки.

Корпоративный магазин Сибориумов взимает восемьдесят процентов добытого каждым рабочим.

Также мы получили несколько пачек макарон и сыр, поскольку Лоррейн обещала всем новичкам выдать еду авансом. И это впервые после Вспышки, когда чужой человек предложил мне пищу… если не считать человеческое мясо и отравленное угощение, которым потчевал меня Отшельник.

Сначала я отнеслась к продуктам с опаской, но ничего плохого не произошло.

К жестяной конурке прилагалось немного посуды, чугунная печь и доски от разобранных деревянных ящиков для растопки. Джек помог мне приготовить еду и, как всегда, отдал большую часть своей порции. Я, конечно, пыталась протестовать, но он посмотрел на мой живот и сказал: «Ти это нужно больше, чем мне».

Контейнер задрожал от очередного порыва ветра. Я перевернулась с боку на бок. Внутри забурлило беспокойство.

— Джек? — произнесла вполголоса.

Шторка сразу же отдёрнулась, будто он стоял там и ждал.

— Я здесь. Надеялся, что ты смогла уснуть.

Джек подошёл босой и раздетый по пояс, в одних лишь низко посаженных джинсах и с чётками на шее.

Я протянула руку, и он, задвинув шторку, прилёг возле меня на тюфяк. Даже в тусклом свете печки я заметила шрам на его груди. В последний раз я видела Джека без рубашки, когда он, следуя совету Арика, прижигал метку Любовников.

Я провела пальцем по рубцу.

— Всё зажило.

— Погоди, это ещё не вся коллекция, — он вздохнул и повернулся, показывая сеть шрамов, тянущихся по спине.

У меня перехватило дыхание от мысли, какая это ужасная боль. Не плакать, не плакать…

— Что с тобой произошло?

Я коснулась одного рубца, и Джек вздрогнул.

— Я был непокорным рабом.

Работорговцы стегали моего Джека.

Я сжала кулаки и почувствовала, как заостряются когти.

— Они меня здорово подпортили, non? — сказал он мрачным голосом. — Особенно по сравнению с безупречным Доминия.

— У него тоже есть шрамы. И он не безупречен. И вообще, неужели ты думаешь, что мне есть дело до каких-то шрамов? Главное, ты жив.

Снаружи снова завыл ветер, сотрясая стенки контейнера. Джек посмотрел мне в глаза, и, видимо, заметил в них тревогу.

— Скоро я найду для нас место получше.

В Джубили работают не на повышение, а на понижение.

— Я и так благодарна за крышу над головой и пищу. Спасибо, что привёл нас сюда.

— Ты заслуживаешь большего, — сказал он и нахмурился, — когда Доминия рассказывал, как он баловал тебя в замке, мне хотелось его придушить, потому что все мы прекрасно понимали: я не смогу обеспечить тебе такую жизнь, как он. Не смогу создать условия, к которым ты привыкла. Ты была рождена для лучшей жизни.

— Джек, теперь это не обо мне. Да и вообще ни о ком, — хотя Лоррейн со своей мегаяхтой ещё удерживает позиции, — давай жить сегодняшним днём.

— Я так не умею. Мне нужно думать наперёд. Идти к цели. Что ж, по крайней мере, из нас должны получиться неплохие добытчики.

Когда Лоррейн говорила о переизбытке ресурсов, она немного лукавила. Позже мы узнали, что недавно произошел Раскол — так местные назвали смещение кораблей, которое перекрыло сборщикам путь наверх и вызвало массовую гибель. И именно поэтому Сибориумы пускали ракеты, зазывая новых гостей на побережье.

Выходит, завтра Джек собирается подвергнуть себя опасности. А мне его никак не отговорить.

Но есть в Джубили и положительные моменты. Никто насильно не заставляет людей спускаться в ущелье. Стражи с нарукавными повязками поддерживают порядок. А Лоррейн со своей доской хоть и жестокий, зато эффективный лидер.

Тогда почему же интуиция подсказывает мне, что она опасна? Или это просто паранойя, порождённая горьким опытом?

Словно отражая мои страхи, вой ветра за металлическими стенами напомнил крики арестанта, приговорённого к смерти.

Я вздрогнула, и Джек натянул одеяло повыше, чтобы лучше меня укрыть.

— Не бойся. Я рядом.

И я люблю, когда он так говорит, но…

— Ничего не могу с собой поделать. Дело даже не в буре и не в этом странном месте. Меня пугает будущее, — я закуталась в одеяло, — мне хотелось бы быть бесстрашной, но я не такая. Я боюсь.

— Но ты не раз проявляла отвагу. И это важнее всего.

— Только когда не было другого выбора, — если я и совершала «отважные» поступки, то лишь за отсутствием вариантов.

Напасть на лагерь Любовников, чтобы спасти Джека от пыток? Не вопрос.

Зачерпнуть из неиссякаемого источника? Нет уж, спасибо. Если неконтролируемые эмоции могут перевернуть карту, кто сказал, что это не случится со мной?

— Какая разница, почему ты это делала? Делала же, — Джек начал задумчиво перебирать чётки. Раньше они принадлежали его матери, но он ни разу не рассказывал, как она умерла.