Тёмными тропами

В золоте вспыхивают пожарища и растет трава, там ревут океаны, там рождаются ураганы и хлещут ливни, дарующие жизнь искалеченным войной планетам. Там боль, и ярость, и гнев, и счастье, и радость, и все чувства, присущие живым существам.

Сила Вейдера ревет водоворотами, грохочет водопадами, сжигает и окутывает нежным теплом. Это лучи солнца, дарующие надежду умирающим, это свет звезд, направляющих путников… Это все биение жизни, наполняющей галактику.

Голубые глаза Люка Скайуокера – это бездна, наполненная черными дырами и потухшими звездами, это вечность и бесконечность, это холод, убивающий все живое, это песчаная буря, стирающая горы с лица планеты, это кислотные дожди, это ядовитые испарения вулканов, это яд, испепеляющий все вокруг.

Его Сила наполнена тишиной и агонией миллионов, она холодна и прозрачна и наполнена милосердием смерти, приходящей к каждому.

Они смотрят друг на друга, и улыбаются, понимая друг друга без слов. А потом их руки встречаются, и будущее умирает и рождается в этом мгновении.

Кеноби падает на колени, не в силах вынести увиденное, и только рука его мастера, лежащая на плече, не дает ему сойти с ума… Призраки смотрят, как два ангела обнимают друг друга трепещущими крыльями, а потом Вейдер отдает приказ следовать на Корусант.

Их ждет император.

Люк кивает и бросает на так и не ушедших в Силу джедаев веселый взгляд, и Джинн смиренно прикрывает глаза, прозревая грядущее.

Когда-то Орден Джедаев пал, теперь пришла пора ситхов…

– Равновесие, – шепчут Идущие по Небу, улыбаясь. Корабль несется сквозь гипер, небо раскалывается, когда он выныривает над столицей, и отец и сын идут по мостику, готовясь нанести визит.

Джинн кланяется, когда они проходят мимо, а потом смотрит им вслед, усмехаясь.

– Мы будем править, как отец и сын, – в голосе ситха течет лава Мустафара, и Люк сжимает его плечо.

– Конечно.

* * *

Император встречает их в тронном зале, погруженный в свои иллюзии, забывший за годы кажущейся покорности, кто на самом деле носит черные доспехи.

Двери смыкаются, и Жизнь зажигает алый, словно кровь, клинок, а Смерть следует за ее левым плечом.

Жизнь, Смерть и…

Корабль-мир разваливается на куски, и Люк прикрывает в экстазе глаза, полыхающие небесно-голубым светом. Крылья делают взмах – и обломки закручиваются в вихре, дробя друг друга. Сотни щупалец сжимают все еще живых обитателей уже погибшего корабля, высасывая жизнь – и это восхитительно.

Его торжествующий рёв ломает пространство, сминает, дробит на части.

Огромный «разрушитель», матово-черный, гладкий и изящный, скользит в тишине космоса, словно рыба в океане – легко и непринужденно. Люк улыбается, и дыхание холодит его клыки, сотни глаз обшаривают все вокруг в поисках жертв, а руки перебирают звезды и туманности.

Он смотрит сквозь транспаристиловое окно, и ярко-зеленый луч распыляет на атомы пытающихся удрать. Далеко впереди и совсем рядом плывет корабль его отца – снежно-белый «Палач», и Люк прикрывает веки, чувствуя, как щупальца Вейдера ерошат его волосы.

Сила наполнена смертями тех, кто отверг ее, и Скайуокеры брезгливо кривят изящно очерченные губы. План вонгов провалился, и пусть погибло множество живых существ, пусть планеты превращены в кошмарное месиво, захватчики уничтожены.

Вейдер ухмыляется под шлемом – он уже давно ему не нужен, эта примитивная скорлупа, однако ситх продолжает носить доспех – разумеется после полной реконструкции. Он ловит мысль сына, и кивает.

Время пришло.

* * *

Люк идет по коридорам дворца, и все живое склоняется перед ним. Шаг за шагом, коридор за коридором, дверь за дверью… Он чувствует пульсацию света, манящую путеводную звезду, зовущую его к себе.

Дверь распахивается, медики разбегаются к стенам, пряча глаза. Молодая рыжеволосая женщина с трудом поворачивает голову, прижимая к себе крошечное тельце. Люк нежно улыбается, подхватывая младенца на руки. Змеи в его волосах шипят приветственную песню, протуберанцы танцуют в восторге, крылья распахиваются, звеня и сверкая бритвенно-острыми краями. Он разворачивается и уходит, а тело женщины обмякает и растворяется в свете – подарок той, что привела в этот мир еще одного Скайуокера.

Он ласково целует дитя в щечку, и смеется. В его смехе – агония умирающих, взрывы сверхновых и коллапс звезд. Там вой бури и мертвая тишина безжизненных пространств, треск раскалывающихся гор и осыпающихся скал, грохот и шипение вырывающейся из недр магмы, плеск накатывающего цунами.

Вейдер протягивает руки, Люк передает ему младенца, испускающего первый крик.

У него слишком яркие для человека глаза – невероятно голубые, и в них прозрачность неба и глубина океанов, сияние звезд и шепот волн. Там все закаты и восходы вселенной, там нежность влюбленных, ярость защищающих потомство матерей и отцов, решимость воинов, идущих вперед из любви к родине, праведная ярость вождей, оберегающих народы.