Тёмными тропами

Упрямство джедая порой затмевало его ум, поэтому когда Квай-Гон встретил черноволосого юнлинга, далеко опережающего в развитии и умениях своих одногодок, да и более старших посвященных, то не колеблясь взял его в падаваны, готовясь как следует отточить навыки мастера.

Ксанатос был гением. Настоящим гением, прекрасно осознающим свое превосходство. Что самое печальное, он не только знал об этом, но и горделиво задирал нос каждый раз, когда восхищенный успехами ученика Джинн напоминал окружающим об этом факте. Квай-Гон, пребывая в перманентном восторге от того, насколько легко и просто давалась учеба Ксанатосу, не обращал внимания на все больше и больше растущие эгоцентризм и гордыню падавана, на презрение, которым он обливал окружающих, не способных похвастать благородным происхождением, – не у каждого в отцах правитель планеты. Джинн искренне считал падавана Избранным, гордясь тем, что учит воплощение Силы, не замечая косых взглядов окружающих, отмахиваясь от замученного его упрямством Совета, не думая о том, что перед тем, как явить чудо, Сила обязательно испытывает на прочность и здравомыслие, присылая подделку.

Падение Ксанатоса сломало Квай-Гона, но верить в пророчество он не перестал. Наоборот, его вера стала настолько сильной, что теперь он смотрел вдаль, не видя хлебные крошки, рассыпанные под носом. Он хотел встретить Избранного, и Сила исполнила его желание, но, обжегшийся на молоке, он дул на воду и так и не понял, что пророчество исполнилось, во всяком случае, один из его вариантов.

Оби-Ван Кеноби сиял в Силе путеводной звездой, настолько сильной, что смог затянуть на свою орбиту даже сопротивлявшегося изо всех сил Джинна. Маленький посвященный с пеленок знал, что будет джедаем, что станет рыцарем – и сила его желания была так велика, что Джинн, практически против своей воли, стал его мастером.

Йода лишь развел ушами, бормоча о путях Силы и ее воле. Весь его многовековой опыт говорил о том, что все будет так, как должно быть, и пытаться что-то изменить – бессмысленно, потому что, меняя путь, ты все равно придешь в определенную точку, но Йода при этом слишком уверовал в то, что будущее не высечено в камне, чтобы понять, что его смущает.

Да и вообще джедаи как-то не задумывались над тем, что одно с другим не вяжется, отличаясь редкостным фатализмом.

Кеноби для него был одним из многих, тем, кого он, долгоживущее существо, переживет, кого придется отпустить, избавляя себя от тягостных воспоминаний, и Йода не акцентировался на том, что рыжеволосый падаван постоянно в центре событий, что от него, как от камня, брошенного в пруд, постоянно расходятся волны. Он не думал о том, что Кеноби всегда на острие атаки, что он походя ломает старое и создает новое, что количеству конфликтов, в которых он участвовал, могут позавидовать матерые дипломаты, что ему удается то, о чем подавляющее большинство джедаев и не мечтает.

Его это не интересовало, Джинна тем более, и колокола не зазвонили даже тогда, когда падаван уничтожил первого обнаруженного за тысячу лет ситха. Йода, как и остальные, предпочли отмахнуться от данного факта, а еще они решили отмахнуться от тощего испуганного мальчишки, слепящего их своим светом. Брызжущий энтузиазмом Джинн только дал повод указать потенциальному Избранному на ворота Храма, ведь перед глазами Винду ломались осколки грядущего, показывая Тьму. Им бы задуматься над тем, что история повторяется, что такое они уже видели, что раз появились ситхи, то в будущем джедаи с ними снова столкнутся и, значит, Темная сторона их коснется. Всех.

Но логика в тот момент советникам отказала, и только воля Кеноби, переломившая в одиночку их всех, позволила Энакину обучаться. Но семена недоверия уже были посеяны, а вскоре Совет начал их обильно поливать.

Шепотки про Избранного поползли по Храму, придавливая гнетом и Энакина, и его мастера, барахтающегося в болоте постоянного контроля, но, что хуже всего, Избранный Силы уже попал в фокус внимания того, кто сам себя считал ситх'ари, – Дарта Сидиуса.

Ситх плел свои сети, улавливая в них будущего ученика, но Кеноби, тот, кто был Избранным Светлой стороны, полностью проигнорированным джедаями, раз за разом рвал их, вытаскивая из ловушек не только падавана, но и себя, и всех остальных. Оби-Ван пытался, напрягая волю, но когда в ответ на бескорыстное добро тебя то и дело макают в грязь, энтузиазм как-то медленно, но верно вянет, и он сдался. Сам – настоящий маяк Света, он считал, что и остальные должны быть такими же, как он. Кеноби забыл, что Избранный Силы не обязательно должен быть джедаем, он не подумал над тем, что иногда пророчества надо толковать буквально, он привык считать, как и остальные, что Равновесие Силы означает истребление ситхов и искоренение Тьмы.

Он забыл, что равновесие – это когда всего поровну.