Типичная «атипичная»

– Вы где? – с ходу начал мой собеседник. – Мы уже вас обыскались.

– А в чем дело? Я сейчас нахожусь в провинции Шэньси. Здесь безопасно, больных, зараженных атипичной пневмонией нет. Так что все в порядке.

– Немедленно возвращайтесь в Пекин, – приказным тоном заявил мой куратор.

– Но у меня есть еще два выходных дня, – попытался возразить я.

– Директор института приказала вас найти и вызвать в Пекин.

– Хорошо, – ответил я, понимая, что сопротивление бесполезно.

Мне пришлось рассказать об этом разговоре своим товарищам, а потом и Вере, и руководителям съемочной группы.

– Анатолий Степанович, не надо возвращаться, – просили меня русские актеры, им вторили работники съемочной группы. Все были напуганы нагнетаемой по средствам массовой информации обстановкой в Пекине. – Здесь все-таки безопаснее.

– Увы, я не могу так сделать. Я честный человек, у меня контракт с университетом, и я не имею права пропускать занятия. К тому же съемки моих эпизодов уже закончились.

На следующий день ко мне подошла Вера и сообщила, что мне ехать поездом нельзя.

– Вас отправят самолетом, билет уже заказан.

– Но в этом городишке нет аэропорта.

– Есть неподалеку в Нинся-Хуйском автономном районе. Вас туда отвезут

на машине.

Меня действительно отвезли на машине прямо в небольшой аэропорт. При входе в этот аэропорт у меня проверили температуру. Затем проверили температуру во время регистрации на мой рейс. Еще раз проверили температуру при выходе на посадку. Когда мы садились в самолет, у всех еще раз проверили температуру. Когда самолет прибыл в Пекин, и мы вышли в аэропорт Пекина, у нас вновь проверили температуру. Все это время я был на связи уже с директором Института русского языка, которая собиралась лично встретить меня у входа в университет.

До своего университета я спокойно доехал на автобусе. Тут я первый раз на всякий случай надел маску, чтобы не нервировать начальство. У ворот университета меня действительно ждала директор вместе с моим куратором. Время уже было позднее, поэтому разговаривать с ними пришлось спокойно без эмоций. Во время разговора выяснилось, что меня собираются посадить в карантин на две недели.

– Но у меня завтра занятия, – пытался я возразить.

– Ничего, все студенты университета сейчас тоже в карантине.

– Но я ведь приехал из чистого района, зачем меня сажать в карантин?

– Это распоряжение начальства, – тоном, не терпящим возражения, заявила директор и добавила: – Ничего страшного. Вас же не отправляют в больницу для зараженных, вы просто будете проходить карантин в своем номере. Но выходить оттуда будет нельзя. Все необходимое вам будет доставлять господин Ван, который тоже будет жить в одной из комнат вашей гостиницы.

Таким образом клетка захлопнулась, и я оказался даже под надзором. Только позднее я узнал, что студентам пекинских вузов было предписано на время пятидневных майских каникул оставаться в городе. Иногородние и иностранные студенты, которые хотели уехать домой, должны будут проходить специальный карантин при выезде и по возвращении. При этом они должны получить справку об отсутствии заражения вирусом атипичной пневмонии. Руководство КНР объявило, что всем, кто нарушает карантин или скрывает симптомы SARS и таким образом умышленно распространяет атипичную пневмонию, угрожает расстрел или пожизненное заключение. Тем, кто отказывается от профилактического медицинского обследования, изоляции или лечения, грозит от трех до семи лет тюрьмы. Вот, оказывается, чем я рисковал!

Перед отъездом руководители съемочной группы выдали мне удивительный документ, который был написан с уникальным пафосом о том, что я участвовал в съемках фильма «Песнь о Янани», посвященного очередной великой годовщине великого вождя великого народа.

И даже такой великий документ, к сожалению, не возымел никакого действия. Просто попал в жернова великой машины, имя которой – бюрократизм. В этом я смог убедиться уже на следующее утро.

– Вы уже проснулись, – раздался в телефонной трубке бодрый голос моего «надзирателя» в восемь часов утра, когда я еще с трудом отходил от перенесенных накануне потрясений.

Мне ничего не оставалось делать как, вздохнув, ответить:

– Да, теперь проснулся.

Поскольку в противном случае это противоречило бы истине, ведь не добавлять же этому блюстителю порядка, что проснулся с его помощью.

– Куда вы ездили? Где вы жили? – сразу же приступил он к распросам.

– Я уже показывал документ и рассказал, где я был и что делал.

– Скажите мне еще раз.

– Я снимался в революционном фильме по просьбе военной киностудии «Первого августа» в районе уезда Суйдэ.

– А где это?

– Это в провинции Шэньси.

– Как вы туда ехали? На чем?

– Какое кому дело, как я туда ехал? Это было уже более десяти суток

назад.

– Все равно скажите.

– Это что допрос? – я уже начинал сердиться.

– Нет, просто нужны сведения для отдела по работе с иностранцами.

– Ладно. И туда, и обратно я летал самолетами, – не знаю почему вырвалось у меня, вероятно, потому что просто не хотелось отвечать на эти вопросы.

– Скажите, пожалуйста, номера рейсов.