Типы лидеров

Коллективное руководство представляется более эффективной моделью по сравнению с политическим лидером-повелителем. Передача огромных властных полномочий в одни руки неприемлема в условиях демократии, а правительство, в котором только один человек достаточно компетентен (а в отдельных случаях – считает себя вправе) произносить решающее слово по любому вопросу, выглядело бы отнюдь не блестяще. В случае с авторитарными режимами олигархическое руководство обычно является меньшим злом по сравнению с диктатурой одного человека. Кроме того, сильное личное лидерство может означать разные вещи в зависимости от контекста. Оно не только менее уместно, чем это принято считать, но зачастую отличается от того, чем стремится выглядеть. Те, кто ведет, сами бывают вед'oмыми, а лидеры, гордящиеся своим умением давать отпор оппонентам, даже (в некоторых случаях – и особенно) в рядах собственной партии могут заискивать перед представителями других групп интересов. Иными словами, между впечатлением о себе как о сильном руководителе, которое хотели бы производить многие политики, и значительно более сложной реальностью может лежать целая пропасть. Если использование понятия силы в качестве критерия целесообразности руководства является одним элементом мифа о сильном лидере, то другим является то, что в условиях демократии широко разрекламированная сила лидера – зачастую не более чем блеф или иллюзия.

В странах, совершающих переход от авторитарного правления к демократии или к разнообразным промежуточным гибридным режимам, понятие сильного лидера может принимать еще более опасные формы, чем в устоявшихся демократиях. В опросе, проводившемся в тринадцати посткоммунистических странах Европы в 2007 году, исследовалось отношение к утверждению, что «стоит поддерживать лидера, который сможет разрешить нынешние проблемы [данной страны], даже если он уничтожит демократию»[57]. В восьми странах идею «сильного лидера» и антидемократический настрой разделяли более трети респондентов. Согласие с утверждением выразили более 40 % опрошенных в Венгрии, России и Латвии, а в Болгарии и Украине эта цифра превысила 50 %. Наименьшее согласие с утверждением было отмечено в Чешской Республике (16 %) и Словакии (15,3 %), что неудивительно, поскольку, являясь частями Чехословакии, именно эти страны получили самый большой опыт жизни в условиях подлинной демократии, особенно в период между мировыми войнами, по сравнению с остальными странами – участницами опроса. Однако одной из стран, в которых менее четверти населения предпочло сильного лидера, стала Беларусь (24,6 %), которая практически не имела никакого опыта демократии, находясь в составе Советского Союза. Более того, б'oльшую часть постсоветского периода своей истории эта страна управлялась самым авторитарным из европейских режимов. В этом конкретном случае граждане могли воочию убедиться в том, что сильный лидер со все более усиливающимися диктаторскими наклонностями в лице правящего в их стране с 1994 года Александра Лукашенко не является решением их проблем[58].

В некоторых случаях, таких, как война или кризис, появляется потребность в пламенных лидерах. Иногда по ним тоскуют и во времена, когда вполне достаточно более прозаичного руководства. Чаще всего пламенных лидеров называют харизматичными. Изначально слово «харизма» означало божий дар. В рамках концепции, созданной Максом Вебером, харизматик – прирожденный лидер, тот, кто обладает особыми, даже сверхъестественными талантами, и чья руководящая роль ни в коей мере не зависит от государственных институтов или от занимаемой должности. В харизматичном лидере видели пророка и героя, а следование за ним считалось подвигом веры. Для Вебера понятие харизмы являлось «ценностно нейтральным»[59]. Согласно этому подходу харизматичные лидеры способны как на ужасные злодейства, так и на великие благодеяния. В качестве примеров можно привести двух политических деятелей двадцатого века – Адольфа Гитлера и Мартина Лютера Кинга, появившихся уже после смерти Вебера (великий немецкий социолог скончался в 1920 году). Настороженность по отношению к харизматическим лидерам вполне оправданна, поскольку подразумевается, что их сторонники должны поступиться своим правом на критику, но окончательная оценка во многом зависит от отношения к целям, которым служат их пламенные речи.