Тирамису для одинокого детектива

– Нет. Это вряд ли… Ты прости меня, Саша. Прости за всё.

– Не за что мне тебя прощать. Что было, то прошло. Сейчас главное поправляйся и начинай жить сначала.

– Сначала? Я уже попыталась это сделать, ценой слёз и боли моего сына. И вот наказана. Тебе видимо не всё ещё сказали. Саша, моё тело переломано до основания и если я и выживу, то останусь инвалидом, а это медленная и мучительная смерть, потому что ни тебе, ни сыну я такая не буду нужна.

– Лена, не думай сейчас об этом, прошу тебя. Тебе нужно отдыхать. Мы придём завтра.

– Завтра? Да, завтра. Конечно, завтра… – тихо произнесла Елена и перевела взгляд на сына. Протянув к нему руку и ощутив его пальцы, она притянула его к себе, и когда он склонился, прижала его к своей груди и принялась нежно покрывать поцелуями его волосы. – Я люблю тебя, сыночек. Очень люблю.

Лёшка молча плакал и, вытирая пальцами свои и слёзы матери, просто смотрел на неё.

– Ну, иди. Иди с папой. Вам отдохнуть нужно с дороги, – она нежно провела рукой по его волосам, и когда он слегка приподнялся, прикрыла глаза.

– Мама, поправляйся… – тихо произнёс Лёшка и, взяв отца за руку, остановился с ним рядом.

– Лена, мы придём завтра. Всё будет хорошо. Мы оплатим твоё лечение, перевезём тебя в клинику Швейцарии. Эльдар уже договаривается со своей сестрой. Мы отправим тебя туда сразу же, как только позволят врачи, – Воропаев коснулся её руки своими пальцами и, развернувшись вместе с Лёшкой, направился на выход из комнаты.

На пороге резко обернулся, словно почувствовав на себе её пристальный взгляд.

Повернув голову, она провожала их с грустью в глазах и как только они скрылись за дверью, громко расплакалась в голос.

Воропаев с сыном подошли к скамье, на которой сидели Рита и Галина Васильевна.

– Ну что, в гостиницу? Остаться у неё нам всё равно не позволят… – Александр посмотрел на Марго.

– Да, нам всем не помешает отдохнуть, – ответила Рита и, обняв Алексея за плечи, прижала к себе.

– Поезжайте. Я подежурю ночь, а утром вы меня смените, – обратилась к ним Галина Васильевна.

Воропаев согласно кивнул и, попрощавшись с женщиной, вместе с Ритой и Лёшкой направился по коридору на выход. Но едва они достигли лестничной клетки, как громкий шум в коридоре и стремительное перемещение персонала отделения, заставило их, резко остановиться на месте.

Воропаев сорвался с места и бегом направился к палате Елены. С трудом оттащив от двери кричавшую в голос Галину Васильевну и прижав её к своей груди, пристально всмотрелся вглубь комнаты на суету, царившую за приоткрытыми дверями реанимации. Громкие голоса врачей, бесконечные щелчки разряда дефибриллятора, заставили его сердце бешено забиться в груди. Он с силой удерживал женщину в своих руках, которая билась в истерике и протягивала свои ладони в умоляющем жесте к палате.

Когда на пороге появился лечащий врач Елены, и обречённо сняв маску, посмотрел на Воропаева, Александр прикрыл глаза, понимая, что случилось непоправимое. Громкий леденящий кровь в жилах вой женщины рядом, заставил его открыть глаза и крепко прижать её к себе, пытаясь успокоить. Он перевёл слегка растерянный взгляд на сына, который молча стоял возле Риты. Она, опустившись на колени, что-то говорила ему, но он казалось, её не слышал, погрузившись, словно в себя. Он плакал, плакал так сильно, что Воропаеву стало страшно. Передав обессилевшую женщину в руки медиков, которые усадив её на скамье, пытались привести в чувства, он подошёл к сыну и опустился перед ним на колени.

– Сынок, я знаю, что тебе сейчас тяжело и больно, но ты должен быть сильным. Ты должен взять себя в руки, – он пристально вглядывался в лицо сына.

Лёшка перевёл на него затуманенный слезами взгляд.

– Со мной всё в порядке, папа. Не волнуйся. В порядке, я… – голос парня сорвался и он, прикрыв глаза, снова заплакал.

Марго развернула его к себе и присев на корточки, обхватила его руками, крепко прижимая к себе.

Лёшка обнял её за шею и, уткнувшись в её плечо, громко расплакался.

Воропаев протянул руки, чтобы его утешить, но Рита остановила его.

– Не надо. Пусть выплачется. Она его мать и для него эта потеря невосполнима. Не трогай его… – Рита крепко прижала мальчика к себе и, уткнувшись лицом в его волосы, прикрыла глаза, пытаясь хотя бы так разделить вместе с ним всю его боль утраты, чтобы облегчить ту тяжесть, что сейчас зияла в его маленьком сердечке огромной чёрной тучей страшного горя.

****

Спустя два месяца

– Маргош, ты меня не слышишь? – раздавшийся рядом с ней голос, заставил Марго повернуть голову.

– Что ты сказал? – она слегка растерянно посмотрела на Александра, который сосредоточил всё своё внимание в лобовое стекло.

Он снова повернул голову.

– Я спросил, поедем домой или по магазинам?

– Домой. Сегодня больше никуда не хочу, – она улыбнулась и, как только машина тронулась, отвернулась к окну, снова погружаясь в свои воспоминания.