Тиран

Страянка с нетерпением ждала, когда с родных пастбищ на западе прибудут остальные воины ее клана Жестокие Руки. Они запаздывали, и каждым день опоздания шел в ущерб ее достоинству. Так говорила ее свита, то же говорил и Ателий.

Они прибыли на шестой день после приезда Киния и выглядели не очень хорошо — табуны были не меньше, чем у других кланов, но всадники казались усталыми, и за ними тянулся обоз: повозки с ранеными и женщинами.

Страянка час разговаривала со своими людьми, а затем царь созвал всех вождей в свой лагерь.

— Зоприон послал гетов жечь синдов, — сказала Страянка. — Моим людям пришлось защищать их в тяжелом бою, и мой танист[82] решил прийти сюда на встречу и не сражаться в одиночку.

Царь мрачно кивнул.

— Кайракс хороший человек. Но твои люди устали, и у вас много раненых.

Страянка нахмурилась.

— Мы можем сегодня же вечером отправиться назад.

Матракс покачал головой.

— Если бы твои люди вовремя явились на сбор, мы бы ничего не узнали, — сказал он. — Они приняли удар на себя, а твои земледельцы платят кровью и огнем — но мы предупреждены.

Эвмен наскоро переводил речи Матракса, а Киний после недели, проведенной в лагере, и своих снов о дереве понимал их еще до перевода.

Языковая преграда в войске разрушалась — медленно.

— Мы должны нанести ответный удар, — сказала Страянка.

Все саки поддерживали ее, даже царь. Киний дал им возможность выговориться, потом вмешался.

— Зоприон с помощью гетов хочет оценить вашу силу и проверить — если ему повезет, и он вас одурачит, — можно ли запугать вас настолько, что вы для защиты своих земледельцев разделите войско на части.

— Проклятые геты, — сказал Ателий, и эти его слова не потребовали перевода.

— Поистине проклятые, — согласился Киний. Он старался не смотреть в глаза Страянке. — Они знают, где найти ваших крестьян. Знают, как охотиться на вас, — да? И если их послал Зоприон, они разъедутся широкой дугой на север — вероятно, все их силы — и доберутся до стен вашего города. А многие ли из ваших вождей остались защищать его и не поехали сюда на сбор? Кроме того. Зоприону не нужно кормить гетов, они же прикрывают его войско от ваших набегов. — Киний помолчал. — Умная стратегия.

Киний также знал, что это стратегия человека, которому известны все планы саков — от Клеомена. В животе у него заурчало.

Сатракс потер виски.

— Почему мы не предвидели это? — спросил он у Кам Бакки.

Та покачала головой.

— Ты знаешь, что открывается меньше, чем остается скрытым.

— Хорошо, — сказал царь. — Так что же делать?

Матракс и Страянка заговорили одновременно. И сказали одно и то же:

— Сражаться.

— Ты не согласен? — спросил царь у Киния.

Киний помолчал, собираясь с мыслями. Он помнил слова Кам Бакки, и из них у него родилась мысль.

— Согласен, — сказал он. — Будем сражаться. — Он глубоко вздохнул. — Если действовать быстро и решительно, итог даст нам вернуться к первоначальному замыслу — при этом с преимуществом. Зоприон храбр — но тоже мог допустить ошибку.

И он быстро заговорил, объясняя свою мысль.

— Ммм, — произнес Матракс.

— Ему понравилось, — сказал Ателий.

Замысел Киния победил. Но Кинию не понравились колебания царя и его частый обмен взглядами со Страянкой. На протяжении следующих десяти дней у него было много возможностей задуматься о том, что это могло означать.

Часть IV Облако праха

Пешие пеших разят, предающихся бегству неволей,

Конные конных (от них заклубилося облако праха
С поля, взвиваясь ногами гремящих копытами коней),
Медью друг друга сражают…

Гомер. Илиада. Песнь одиннадцатая (пер. Н. Гнедича)

— Боевые кони! — кричал Киний, галопом спускаясь с холма, на который только что поднялся. Трое его лазутчиков из клана Жестокие Руки остались на вершине и глядели вниз, на деревню из шести бревенчатых домов. Четыре из них пылали. Другие два еще держались.

Кинию не нужны были лазутчики, чтобы найти гетов. Это была земля Страянки, восемьсот стадиев к северу и западу от Большой Излучины. Геты предавали ее огню, медленно продвигаясь на восток; их продвижение отмечали погребальные костры сотни деревень.

Услышав крик Киния, колонна начала менять лошадей. Большинство всадников были уже в доспехах. Они два дня провели рядом с противником, но до сих пор ехали осторожно, скрытно.

Киний остановился возле Никия, Левкона и Никомеда во главе колонны. Он вытянул руку ладонью вверх и быстро заговорил: в его сознании четко вырисовывались город, река и окружающая местность.