Тиран

— Вот, — ответил я, бросив конверт через всю комнату. Он упал на пол. Медведь потянулся вниз и развернул бумагу, которую я предпочел бы никогда не получать. Забурчав себе под нос, он начал читать длинное письмо от управления штата о том, что я не подхожу на роль родителя Макс, поэтому они хотели бы передать ее данные в систему усыновления. И уже найдена семья, заинтересованная в ней.

Им недостаточно отнять ее у меня физически, теперь они хотят получить разрешение на то, чтобы отдать ее другой семье и забрать у нее фамилию Кинг.

Это не та херня, которая была мне нужна.

Мы с Медведем почти бредили, потому что обходились лишь несколькими часами сна в неделю. Потратили дохера времени, чтобы уладить дела, а также активно разыскивали Эли. Мы прокатились от Майями до Атланты, но парень был как призрак. Те крупицы информации, которые нам удалось получить, вели к местам, где мы уже были.

Иногда нас разделяли лишь минуты.

— Здесь написано, что они могут сделать это без твоей подписи, — заключил Медведь, указав пальцем на бумагу, после чего небрежно бросил ее на кофейный столик.

— Ага, но там также сказано, что если я не откажусь от родительских прав, она будет переезжать из семьи в семью до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать. — Я прикрутил последнюю деталь к своему пистолету для набивания тату. — Не знаю, можно ли так с ней поступить, чувак. Будучи ребенком, мне очень хотелось, чтобы моя мать стала мне мамой. Бл*дь, я бы отдал все, чтобы узнать, кто мой отец.

— Но твоя мать оказалась е*нутой пи*дой, — заявил Медведь, — а теперь она мертвая е*нутая пи*да.

— Смерть этой е*нутой пи*ды является причиной, по которой я не могу получить своего ребенка, — пришлось напомнить ему, — может для нее будет лучше жить с нормальными людьми, которым не нужно переживать о дерьмовых проблемах типа убийства людей или собственной смерти.

Медведь закатил глаза.

— Чушь. Убийства ублюдков — это бизнес. Ничего общего с семьей не имеет. Каким образом они узнают? Мы вне закона, друг мой. Гражданские должны из штанов выпрыгнуть, чтобы додуматься, что это означает.

— Ты же знаешь, что по законам клуба меня относят именно к гражданским, — поспорил я.

Медведь отмахнулся от моих слов.

— Только мой старик, но за каким хреном ему знать?

Я помолчал минуту. Медведь узнал от меня нечто, что ранее никогда и никому не озвучивалось. Даже Преппи.

— Если у меня будет шанс стать родителем для Макс… я стану законопослушным гражданином.

— Можно подумать, что тебе нужно было мне это говорить. Я, бл*дь, знал об этом дерьме. Сообщи мне, когда твое заявление укусит тебя за твою же задницу. — Призрак Преппи все дразнил меня.

— Это не нормальные мысли. Мы разберемся с Эли раз и навсегда, а затем у тебя будет время подумать о том, что сейчас ты прозвучал так тупой хрыч, сказав, что Король Дорог собирается покончить с криминалом, — фыркнул Медведь.

От него можно было ожидать только такой ответ. Я знал, что он не поймет, на что человек пойдет ради ребенка и семьи.

— Ты бы сделал все ради твоих братьев из МК?

Медведь кивнул.

— Ради МК. И тебя. Да, мужик. Что угодно. Украл бы, дрался, калечил, убивал. Дерьмо, я бы принял долбаную пулю. Вернулся бы назад в прошлое и поймал бы пулю вместо Преппи хоть сейчас, если бы мог. — Его слова не вызывали сомнений, потому что верность Медведя пускала глубокие корни.

— Ну, — начал я, — это все лишь верхушка того, что бы ты сделал ради своего собственного ребенка.

Теперь Медведь качал головой. Я знал, что он никогда по-настоящему не поймет, что имелось в виду, если только сам не возьмется за голову и в один прекрасный день не заведет ребенка, однако подобная мысль была смехотворной.

Я почесал рукой щетину, которая за прошедшую неделю превратилась в бороду. Все, чего мне на самом деле хотелось, это затащить щенячьи глазки в свою постель и погрузиться лицом между ее ног на остаток жизни.

Но я не мог сделать этого, пока не покончу с Эли.

Парень был умен. Ему нравилась медленная, сладкая и мучительная месть.

Пытка — вот то слово, которое я бы использовал, чтобы описать свою невозможность прикоснуться к моей малышке. Это было слишком опасно. Парень, на которого в прошлый раз Эли недобро посмотрел, потерял всю семью вплоть до троюродных братьев прежде, чем он закончил свою пытку. Парням пришлось наблюдать, как все, кого они любили, умирают друг за другом.

— Начнем утром, — сказал я, — найдем больше информаторов и посмотрим, сможем ли мы узнать что-нибудь от приближенного Эли или из его ближайшего круга. От кого-то, кто будет знать, где он находится сейчас, а ни где был вчера.

Я потер глаза. Усталость сказывалась, но опускать руки было нельзя. Кожа буквально зудела от желания забить на все проблемы прошлого, хотелось уже перейти к решениям.

Например, как пустить Эли пулю в голову.