Тиран

Я сидела на террасе, краем уха слушала разговоры и представляла, как Синди выйдет из больницы и мы будем проводить с ней такие же тихие вечера.

Но вот пришло время расходиться по комнатам. Для родителей Даррелла подготовили гостевую, а я пошла вместе с ним в его спальню.

Это мы не обсуждали.

А, наверное, следовало бы.

Наверняка там только одна кровать, но в целом, думаю, мы сможем договориться. Например, я могу взять одеяло и спать на полу. Или…

Я продумывала, какие варианты совместного ночлега могу предложить, когда мы вошли в спальню и за нами закрылась дверь.

А в следующую секунду я оказалась в крепких объятиях и губы Даррелла накрыли мои.

– Я не могу тебя потерять, – хрипло выдохнул он, когда мы разорвали поцелуй.

От одного звука его голоса колени словно стали ватными. Чтобы не упасть, мне пришлось крепко обхватить его талию, буквально повиснуть на нем. Горячее дыхание обожгло мою шею, и я поняла, что теряю остатки воли. Что там – я боялась просто лишиться чувств в его объятиях. Стыдясь этого, я спрятала пламенеющее лицо на его груди.

Но он не позволил мне спрятаться. Мужская рука, сильная и властная, обхватила мой подбородок, подняла, заставляя взглянуть ему в лицо. Оно было так близко…

Я чувствовала его дыхание на своих губах.

Наши губы были совсем рядом, но не касались друг друга. Это неприкосновение отдалось томительной болью внизу живота, такой безумной вспышкой желания, что на глазах моментально выступили слезы.

Не в силах сдерживать чувства, я всхлипнула и словно разорвала мучительную паузу. Он быстро наклонился и впился своими губами в мои. Жадный, грубый поцелуй…

Его язык ворвался в мой рот – грубо, властно, словно подтверждая его права на меня. Губы словно пили живительную влагу – и никак не могли насытиться. Он прижал меня к себе, крепко, так, что я с трудом могла дышать. Я почувствовала, как под несколькими слоями одежды, в глубине этого могучего мужского тела бьется сердце. Глухо, взволнованно… В такт с моим собственным.

Я чувствовала, как его ладонь скользит по моей спине, ласкает через тонкое платье. Она словно наполняла каждую клетку моего тела огнем. И мне хотелось все больше этих огненных прикосновений, чтобы я сама от них превратилась в столб живого пламени… И сгорела без остатка.

Его пальцы запутались в моих волосах, не давая отстраниться, делая поцелуй еще более глубоким. Свободной рукой он обхватил мою грудь, сжал, грубо потирая большим пальцем сосок. Я охнула – и его губы выпили этот вздох, став еще более настойчивыми.

Теснота одежды стала чем-то невозможным, неправильным. Дрожащими пальцами я пыталась справиться с пуговицами его рубашки. Он же поступил проще: просто рванул тонкую ткань. Платье разошлось с оглушительным треском, и вот я уже стою перед ним, голая по пояс. Но прохладный воздух не может остудить мою кожу. Погасить этот жар способны только его руки и губы.

Он опрокидывает меня на постель и обрушивается сверху, сдирая с себя рубашку. Я задыхаюсь под его весом и немного прихожу в себя, понимая, как ужасно выгляжу сейчас: на неразобранной постели, в разорванном платье, в объятиях грубого, возбужденного мужчины. Такая мысль повергла бы меня в ужас, но сейчас она лишь скользит по поверхности сознания – и исчезает. Передо мной, так маняще близко, его влажные губы. Они полураскрыты, готовы к жаркому поцелую…

И он целует меня. Но тепло поцелуя достается шее: его губы скользят по ней, оставляя жаркую и влажную дорожку, чуть прикусывают кожу… Я запускаю пальцы в его волосы, очередной раз удивляясь их мягкости, скольжу кончиками пальцев по сильным мышцам спины. Что я делаю? Как я могла опуститься до такого? Но остановиться я уже не в силах. Кажется, отстранись он сейчас – и я просто умру от разочарования.

Он оторвался от меня, глядя прямо в глаза своими бездонными глазами. Его рука ласкала мою шею – от мочки уха до ключицы и обратно. Легкие, едва заметные прикосновения подушечек пальцев. Более острые и возбуждающие – кончиков ногтей. Потом ладонь легла на лопатки, приподняла меня – а вторая безжалостно сорвала лохмотья, оставшиеся от верхней части некогда красивого платья.

Острые вишневые соски нахально уставились вверх. Мои щеки залила краска стыда: я снова представила, как нелепо и вызывающе выгляжу сейчас. Он усмехнулся – и атаковал мои губы, снова вызвав вздох удивления и страсти. Его ладонь обхватила мою грудь, сжимая, сминая ее, и я застонала прямо в жесткие мужские губы. Но стон перешел в короткий вскрик, когда его пальцы нашли и сжали сосок, выкручивая его.

От томительно-мучительной боли внизу живота возникла горячая волна и мягко толкнулась вверх, так, что на мгновение у меня просто замерло сердце. Замерло – и забилось вновь, с бешеной скоростью разгоняя по телу искорки возбуждения. Я была в ужасе от того, как реагирую на его прикосновения, но ничего не могла с собой поделать. Просто таяла под его руками, теряя остатки стыда и воли.