Тиран

— Кто же еще? — И обернулся: — Давайте, разберитесь с этим сбродом, скорее.

Человек шестьдесят наемников, и в их числе сам Аксал, бросились вперед, убивая не в меру воинственно настроенных бродяг, а после из луков добивая обратившихся в бегство. Не спасся ни один.

— Я ведь отдал тебе предельно ясные распоряжения, — заметил Дионисий, когда все закончилось.

— Ради Геракла, я только что спас тебе жизнь. Смелости тебе не занимать… — начал Лептин.

— Я отдал тебе четкие распоряжения! — повторил Дионисий.

Лептин опустил голову и прикусил губу.

— Я бы и сам справился, — продолжил Дионисий, — Это всего лишь жалкое отребье, а твое непослушание могло все испортить. Понимаешь?

— Я оставил в Сиракузах Дориска. Он отличный воин и всегда был членом Братства. Все будет в порядке. Я подумал, что одному тебе будет слишком опасно отправляться в путь, и двинулся вслед за тобой. В следующий раз позволю тебе сдохнуть, хорошо?

— В следующий раз ты будешь делать то, что тебе приказано, иначе я забуду о том, что ты мой брат, и велю казнить тебя за неповиновение. Я ясно выражаюсь?

Явился Аксал с двумя отрубленными головами в руках.

— Аксал — твоя тень, видеть? — И поднес их Дионисию прямо под нос.

Тот скривил губы.

— Да, да, хорошо. Возьмите вон тех лошадей и давайте скорее убираться отсюда.

— Это кто такая? — спросил Лептин, указывая на девушку.

Дионисий повернулся к ней, но она отбежала прочь и вскоре исчезла среди улиц пустынного города, погруженного в сумерки.

— Подожди! — закричал он. — Подожди! — И бросился за ней, но вскоре понял, что это бесполезно. Найти ее он все равно не сможет.

— Кто она? — снова спросил Лептин.

— Я не знаю, — сухо ответил Дионисий.

Они двинулись в путь, проехали по восточным кварталам, добрались до Гельских ворот и вышли со стороны западного некрополя. За их спинами вставала луна, заливая бледным светом храмы на холме. Дионисий взглянул на брата, молча следовавшего за ним. Копье его бряцало в такт шагам.

Ему показалось странным, что Лептин сам отважился на подобную авантюру.

— Скажи мне правду, кто тебя подучил поехать за мной? Филист?

Лептин остановился и обернулся к нему.

— Нет. Филист тут ни при чем.

— Кто же тогда?

— Тот человек. Крепкого телосложения, с лысиной, передавший мне послание. Он явился в лагерь и сказал мне: «Твой брат в опасности. Ты должен немедленно отправиться вслед за ним, по дороге на Акрагант». Я и слова не успел выговорить, как он уже исчез. Что я мог поделать?

Дионисий не ответил. Он снова молча пошел дальше, и никто не заметил, как глаза его заблестели в потемках, и не услышал слов, которые он взволнованно произнес, внезапно догадавшись:

— Теллий… друг мой.

18

Вернувшись в Сиракузы, Дионисий начал масштабные работы — возведение резиденции, совмещенной с кораблестроительной верфью, в сердце старого города. Не забыл он и про стену, отделявшую перешеек от Ортигии.

Кроме того, он велел построить тридцать триер. Эти проекты он принялся осуществлять самостоятельно, не созывая Народное собрание, тем самым ясно дав понять, что не желает ограничивать свою власть. Подобное поведение вызвало мощную реакцию протеста со стороны его недоброжелателей, особенно семейств, сохранивших связи с аристократами, сосланными в окрестности Этны. Они открыто заявляли об установлении в городе тирании и призывали народ к восстанию.

Ответ Дионисия был жестким и безжалостным. Он велел своим наемникам провести массовые облавы, прочесать дом за домом, арестовать всех противников и отправить их в крепость Ортигии. Там, в ходе ускоренного судебного заседания, их приговорили к изгнанию, а имущество изъяли и распределили среди наемников, вследствие чего те почувствовали себя вдвойне связанными со своим господином и благодетелем, подарившим им новый, роскошный образ жизни.

На протяжении всего этого времени он не видел девушку с истоков Анапа и не ездил туда ввиду нехватки времени, но иной раз, по ночам, когда он отдыхал в большой, пустой комнате своего дворца, где жили вместе с ним лишь наемники, он вспоминал о ней и о том, как они занимались любовью в источнике. Как она появилась — удивительная, совсем другая, как последовала за ним в Акрагант и участвовала в необыкновенных событиях, случившихся внутри его стен. Он вспоминал также голос, доносившийся к нему из скал, приглушенный, словно звучавший для него одного.