Тиран моей мечты

— Нет, вы не поняли. Вы не глупы, Кристина. Если бы вы были глупы, не выдержали бы здесь и месяца. Вам не хватает профессиональных знаний, уверенности в себе, стрессоустойчивости. Но это можно наработать.

Я сплю, наверное. Сейчас Черный был не слишком похож на себя — говорил со мной мягко, совсем не как обычно. А еще одна из его рук — та, в которой был влажный платок, — лежала на моем плече, и Назар Миролюбович иногда задумчиво его поглаживал.

На пятом таком движении я ощутила странную тяжесть в груди, а от самых пяток до плеча побежали мурашки. Я прерывисто вздохнула, на секунду прикрыла глаза… а когда открыла их, лицо Черного оказалось ближе, и смотрел он на мои губы.

— Хотите честно? — он вдруг поднял руку, оставив платок лежать на плече, и двумя пальцами коснулся моих губ. — Я поначалу думал, что вы любовница Жукова.

От возмущения я открыла рот, и пальцы Назара Миролюбовича проникли чуть глубже. Внизу живота затянуло, закрутило… давно я ничего подобного не ощущала… Но я не должна. Не должна! — Не зря же он так вас продвигал… Но я быстро понял, что ошибся. Я до сих пор не знаю, кто вы ему, но точно не любовница. Я прав? Я кивнула, и Черный наконец убрал ладонь с моих губ. Ну как, убрал… Он положил ее мне на живот. Ничего не делал, просто положил, но кожа в этом месте будто загорелась.

— Кристина, вы молодец. Вы делали ошибки, много ошибок, но они неизбежны. Так всегда в начале карьеры. Да и у меня характер не сахар, сегодня вы это особенно хорошо поняли, правда? — Правда, — ответила я хрипло. Что происходит? Неужели он… хвалит меня? Но Назар Миролюбович замолчал, задумчиво глядя мне в глаза, и я решила спросить сама: — Вы… уволите меня? За эту… Титову? Он вздохнул.

— Нет.

— Правда?! — я так обрадовалась, что не заметила, как подалась вперед и положила обе руки ему на грудь. — Я… ох… Вспышка смущения — и я попыталась отнять руки, но Назар Миролюбович не дал. Перехватил их, прижимая к себе крепче, и ответил практически мне в губы: — Правда.

Внизу живота уже целый узел скрутился… Что же это… Нет, я знаю, что… Но что с этим делать? Его дыхание щекотало губы и щеку, сильные ладони сжимали мои руки, и все, чего мне хотелось — закрыть глаза и прижаться к этому человеку еще крепче. Невероятно приятно… — Тина… ложитесь, — прошептал Назар Миролюбович, опуская меня обратно на диван, и иллюзия рассеялась. — Скоро уже врачи приедут. И не волнуйтесь, не уволю я вас. Просто в следующий раз, во-первых, обедайте, а во-вторых, перепроверяйте все. Договорились? — Да, - ответила я, вздыхая. — Я буду очень стараться. Честно.

— Я знаю. Вы старались все эти месяцы.

— Вы… заметили? — Конечно.

— Поэтому выписали мне премию? — А, - едва заметная усмешка, — Лера донесла? Ну да, кто же еще… Да, Тина, именно поэтому я выписал вам премию.

— Спасибо, — поблагодарила я тихо, закрывая глаза — голова кружилась.

Как жаль, что Черный такой хороший только сейчас, после моего обморока. А завтра вновь превратится в тирана и сволоча… Но я постараюсь запомнить его таким.

Может быть, тогда мне будет легче смириться с ним — тираном? Скорая приехала минут через пять, я как раз успела задремать на этом диване. Меня посмотрели-пощупали, померяли давление и сказали ровно то же самое, что я говорила Назару Миролюбовичу: не долеченная простуда, усталость, нервный стресс. Так что «лекарство» простое — простуду долечить, отдохнуть, не нервничать. Даже смешно, и как я это буду осуществлять? Потом скорая уехала, и Черный, вновь присев рядом со мной на диван, заявил: — Выбирайте. Либо сначала вы ужинаете, а потом я вас отвожу домой, либо я сейчас вас отвожу, и вы ужинаете дома сами.

Я испуганно заморгала.

— Ужинать?.. Я дома, конечно. И не надо отвозить, я сама! — В метро после обморока? Отличная идея, Кристина. Я бы даже сказал — гениальная.

Да, он уже начинает превращаться обратно в знакомого мне тирана.

— Я могу на такси доехать. Только платить сама буду, а не как в прошлый раз.

— Кристина! — проревел Черный, я вздрогнула, и он понизил голос. — Я не собираюсь с вами спорить. Я вас отвезу. И это не обсуждается.

Ну да, тиран и диктатор.

И проще согласиться, чем спорить с этим бараном.

— Хорошо. Тогда ужинать буду дома.

— Бога ради. Вставайте, одевайтесь, поедем, а то рабочий день уже закончен.

Я похолодела. Черт! Надо немедленно позвонить маме! Я резко вскочила с дивана, пошатнулась… и непременно повалилась бы в лучшем случае обратно на диван, а в худшем — на пол, но мне не дали. Назар Миролюбович бросился вперед и подхватил меня, не дав упасть. Прижал к себе и, заглянув мне в глаза, процедил: — Кристина, вы способны сначала думать, а потом делать? Я сказал «вставайте», а не «вскакивайте». Это большая разница! — Извините, — прошептала я, не в силах отвести взгляд. Какой же он… крепкий, горячий, уверенный в себе. И руки на моей талии… Хотелось, что бы он сжал их сильнее, прижал к себе крепче, чтобы коснуться грудью груди.

Сумасшедшая.

— Да при чем тут «извините»! — возмутился Черный. — Вы так себя угробите за неделю! Прекращайте уже. Не съем я вас.